В голове теснилось еще несколько фраз, однако выплеснуться наружу они не успели, так как я был с позором изгнан из кабинета и с почетной должности факультетского борзописца светом. Последствия своего опрометчивого шага я ощущал потом все два года учебы в стенах сего храма военной медицины. Это выражалось хотя бы в том, что несмотря на довольно успешную учебу, поощрения в виде грамот и благодарностей на меня не сыпались, в то время как и за менее эффективный труд на ниве постижения наук умеющие сладко улыбаться начальству слушатели всегда бывали вовремя обласканы тем же начальством.
Прошли, наконец-то, проклятые десять дней первого в моей жизни заключения, и я получил возможность выйти в город. Получил также разрешение начальника курса Савинкова снять квартиру и поселиться вне казармы, что давало ощущение определенной степени свободы, так необходимой мне на первых порах военной карьеры. Расходы по квартплате сторицей окупались тем, что не нужно было записываться в увольнение, унижаясь каждый раз перед сержантом Опариным и не нужно было с глупым видом кричать “я” на вечерней поверке, дышать специфическими запахами военной казармы и бриться только холодной водой. К тому же финансовый вопрос не мог нас всех здорово беспокоить, так как нам, кроме одежды, выдавалось 95 рублей в месяц на прокорм, а это было не такой уж и маленькой суммой. Хватало и на столовую, и на ресторан. Самые умные могли даже книжки покупать.
Первого сентября начались занятия. Кроме клинических дисциплин нам начали преподавать такие предметы, как ТБСФ (тактика боевых средств флота), Уставы ВС СССР, ОТМС ВМФ (организация и тактика медицинской службы ВМФ), военную гигиену и прочую муру. И если занятия в клиниках не отличались от таковых в институте, то военные науки преподавались с определенными особенностями.
Суперуспехом у слушателей пользовалась такая дисциплина, как ТБСФ. Но совсем не потому, что она очень интересовала народ, а лишь из-за самого “профессора ТБСФ”, капитана второго ранга Боброва, который носил почетную кличку “Дельфун”. Вышеуказанный мореман служил когда-то на кораблях разведки и имел счастье осуществить один дальний поход, о котором нам всегда взахлеб рассказывал, представляя его, образцом суровой морской школы и мужества. В этом же походе товарищу Боброву посчастливилось увидеть дельфинов, однако рассказывая об этих удивительных животных, мореман никак не мог вспомнить их имени и вместо “Дельфин” говорил “дельфун”. Отсюда и кличка. Лекции по ТБСФ были хороши еще и тем, что на них слушатели обязаны были задавать дополнительные вопросы. Несколько примеров.
