Стоцкий запросил 15000 долларов за расписку о ненаписании портретов, пригрозив в противном случае создать большущий семейный портрет всего олигарховского семейства в интерьере только что выстроенного в Подмосковье его нового дворца. В случае, если олигарх все же захочет заказать портрет, Боря выразил готовность выполнить его за 30000 долларов.
Стоцкого взяли через две недели, прямо на улице, на Манхеттене, среди белого дня и на глазах у обомлевших прохожих. Его подхватили под руки с двух сторон, накинули ему на голову грязный, пыльный мешок и бросили, как бревно, в открывшиеся двери припаркованного возле тротуара микроавтобуса. Затем долго ехали в непонятном направлении. Он смог только сообразить, что везли его через какой-то мост, а может быть и не один. Когда микроавтобус остановился, его подхватили сильные и грубые ручищи и куда-то поволокли. Усадив Борю на стул, с него содрали мешок, и перед ним предстал человек с усами, невероятно похожий на Иосифа Виссарионовича Сталина. У Бори даже мурашки побежали по спине. А когда человек неторопливо заговорил, растягивая гласные, Боря на секунду подумал, что переместился во времени.
– Ви, молодой человэк, каажется любите рисоваать? – спросил «Сталин».
Боря мотнул в утверждение головой.
– И вааше рисоваание приносит, как вияснилось, некоторим людям несчастья.
Боря уставился в пол и ничего не ответил.
– Ви можете продолжаать рисовать, но Сергей Николааевич (так звали олигарха) не нуждаается в вааших портрэтах. Если же ви не послушаетесь, ми сделааем так, что ви ни толко не сможите рисоваать, но и дааже ложку держать ни сможите. Ми просто отрэжем вам все пальции.
У Бори внутри все похолодело.
– Ну что, соглаасны?
– Да! – с готовностью ответил Боря.
– Ну и замечаательно.
«Сталин» встал со стула, и Боря заметил, что он был маленького роста, с непропорционально большой головой. Подойдя поближе к Боре, он тихо и почти ласково сказал:
– А это чтоби мои слова ни показаались Вам пустим звуком.
Сокрушительный удар в челюсть сбил Борю вместе со стулом на пол, и он как будто провалился в бездну.
Очнулся он только в больнице и сразу почувствовал боль по всему телу. У Бори была сломана челюсть и три ребра.
Он медленно поправлялся и, даже когда совсем выздоровел, долгое время совсем не брал в руки кисть и больше никогда не писал портреты людей.
Боря переключился на кошек и собак. Эта деятельность приносила ему очень неплохой доход, так как портреты домашних любимцев стоили так же, как и портреты гомо сапиенсов, и Боря, точно угадывая вкусы клиентов, достиг больших успехов в своем бизнесе. К тому же кошечки и собачки оказались намного живучее людей. На Борин дурной глаз им было просто плевать.
