Затем он повел нас по мрачным улочкам, рассказывая ужасные истории, и в кульминационный момент своего рассказа, выхватив нож, резанул себе запястье, из которого обильно хлынула кровь. Толпа ахнула, не сразу сообразив, что это лишь театральный трюк с применением специального ножа с убирающимся внутрь лезвием и брызгающей бутафорской кровью.
Многие туристы поспешили, конечно, снять весь спектакль на видео. Наш актёр обратился к одному из них: «Как вас зовут?»
– Майк, – ответил тот.
– Вы откуда?
– Из Соединенных Штатов.
– Какой номер?
Толпа загоготала.
– Из Бостона, – робко уточнил Майк, продолжая при этом снимать.
– Вот это я хочу передать друзьям Майка в Бостоне, – продолжал наш гид, – которые будут смотреть ещё один из его ужасно занудных любительских фильмов…
Тут он резко поднял вверх средний палец правой руки и сунул его почти в самый объектив видеокамеры. Ликованию толпы не было предела.
Проехав на поезде пару часов к северу, мы оказались теперь в Шотландии, в Эдинбурге. Прокопчённый готический Эдинбург превратился в эти длинные августовские дни в ярмарку театрально-цирковой жизни. Мы угодили туда как раз на Эдинбургский фестиваль. По городу расхаживали разряженные процессии театральных трупп, съехавшиеся со всего мира, они зазывали публику на свои спектакли. Жонглёры, шпагоглотатели и гимнасты развлекали праздно разгуливающих туристов, облаченные в шотландские юбочки трубачи раздували свои трубы, пианист за белым роялем прямо на площади лихо играл мелодию «Хей, Джуд».
С трудом затащив наши чемоданища на третий этаж пансиона, где мы остановились, и удобно разместившись в своих комнатах, мы провалились в глубокий сон. Утром в гостиной нас ожидал завтрак. Хозяйка поинтересовалась, предпочитаем ли мы чай или кофе и не желаем ли поесть овсянки. Я всегда мечтал поесть шотландской овсянки. Как замечательно звучала фраза в фильме «Приключения Шерлока Холмса: Собака Баскервилей», произнесённая Бэрримором: «Овсянка, сэр!»
Конечно, конечно, мы обязательно должны были отведать этот удивительный шотландский порридж. Через несколько минут перед нами уже стояли мисочки с горячей кашей, и, зажмурившись от предвкушения чего-то необычайного, я зачерпнул ложкой и впервые в жизни отведал это удивительное варево. Увы, на вкус это был настоящий клейстер, и водянистая структура каши, и её цвет внешне тоже напоминали средство для наклейки обоев. Ни в какое сравнение эта бурда не шла с той ароматной кашкой, которую варила моя бабушка, по-русски, на молочке, с сахарком и солью и с обязательным добавлением в тарелку кусочка сливочного масла.
