Вылетевший из приёмной шефа, как пробка из бутылки, победитель Воландеморта уже не слышал, как вышедший следом Берроуз едва слышно сказал своему прихлебателю Дресвуду:
— Раскопай о нашем Герое всё, что сможешь: с кем трахается, что любит есть на завтрак, кто любовник его жены, грехи и слабости друзей, грешки его команды… Всё!
— Это будет сложно сделать… Поттер — помешанный на работе аскет.
— А ты постарайся. Не может быть, чтобы из всего его окружения не нашлась хоть одна гнида, которую мы могли бы использовать в своих целях, — за всё время этой сказанной шёпотом тирады взгляд почти бесцветных голубых глаз не отрывался от спины идущего впереди аврора. — Слабости есть у всех. Найди его Ахиллесову пяту…
— Хороший герой — мёртвый герой? — попытался было пошутить Дресвуд, но замолк на полуслове под взглядом своего хозяина. — Я имел в виду, что Поттера надо будет убрать.
— Дурак. Мёртвый герой становится мучеником, а вот низвергнутый… Низвергнутый идол никому не нужен.
Глава 2. «А все вокруг как будто «за»…»
В большом светлом кабинете с искусно украшенным гоблинскими мастерами потолком и окрашенными в светло-охристый, отливающий благородным золотом цвет стенами в мягких креслах возле журнального столика сидели двое: крупный блондин с располагающим к доверию лицом, которое слегка портили слишком цепкие, почти бесцветные голубые глаза, цинично-оценивающе смотревшие на мир, и человек, к которому бы больше всего подошло определение «никакой». Среднего роста, субтильного телосложения мужчина с совершенно ничем не примечательным лицом, бегающими карими глазами и с почтительно-угодливой улыбкой на губах мелкими глотками потягивал коньяк из пузатого бокала, внимая словам своего собеседника и в нужных местах поддакивая:
— Да, конечно, вы совершенно правы, господин Берроуз. Я давно подавал прошение Главному Аврору Шеклболту о необходимости ежемесячного допроса всех авроров и служащих Министерства с Веритасерумом, но мне ответили отказом.
— Жаль. Сейчас бы это могло сильно облегчить нам жизнь. Мы знали бы всю их подноготную, да и людишки присмирели бы: угроза применения Веритасерума стимулирует как ничто другое, — Дерек Берроуз рассмеялся и, пригубив напиток, в упор уставился на угодливо хихикавшего подхалима. — Дресвуд, а кто тебе разрешал смеяться? Я что, сказал что-то смешное?
— Н-нет, сэр… — начальник «крысиного» отдела Аврората убрал с лица все следы улыбки и настороженно замер, ожидая следующих слов начальства. Несмотря на весь свой немалый опыт, он никак не мог предугадать смену настроения своего покровителя, хоть и знал его… почти что два десятилетия.
