Скандал разгорался, тем более что это помогало переносить качку. Костаки, например, стал вопить, что лучше бы пираты их захватили. Если к пиратам они попадут, он, Костаки, пойдет с ними шляться по морям.
Денис подумал, что следует переменить тему разговора, и спросил:
— А все же, блаженный, вы так и не разъяснили, как вам удалось меня в ваши измерения залучить… Мне это непонятно.
Чародей вновь принялся пространно толковать, почему еще рано его именовать блаженным. Это следующий ранг, а пока титуловать надлежит — всеблагой.
Затем он разразился обстоятельной лекцией о всемирной душе, которая разлита во вселенной — во времени и пространстве. Капли этой вечности, как брызги вселенной, и суть наши бессмертные души. Время от времени они возвращаются в океан-прародитель, и Верховный Распорядитель всего сущего по своей непостижимой воле вновь отправляет их в далекое странствие…
Море переливалось за кормою, и кавказская лодка бежала легко.
— Эге, всеблагой! — усмехнулся про себя Денис. По древней философии он как раз был в числе успевающих. — Ты еретик, папаша, и сразу по трем статьям. Ты исповедуешь безбожника Платона или, точнее, неоплатоника Гемиста Плифона — раз. Ты осмеливаешься признать вечность и бесконечность, которые не суть понятия Троицы, — два. Наконец, ты проповедуешь переселение душ, что христианской церковью признано за величайший грех. И хорошо, что Пупака, преданный тебе «страж уха», по-видимому, не очень разбирается в теологических тонкостях, иначе быть бы тебе на огне…
Лекция прервалась неожиданно, при объяснении разницы между субстанцией и ипостасью. Старец, приблизясь вдруг к лицу Дениса, спросил, дохнув чесноком:
— А ты сам не из стражей уха будешь, а?
— Что вы это… — изумился Денис.
— А что? У нас по-всякому бывает. Никак я в толк не возьму, уж очень у меня с тобою легко получилось, раз-два и ты тут… Может быть, тебя просто ко мне подсадили?
Но он не стал далее анализировать это предположение, а продолжил лекцию, коснувшись неких персидских дэвов, которые будто бы могут переливаться через соломинку.
— Скажите, всеблагой, — деликатность Дениса начинала иссякать. — А какое сегодня число? День сегодня какой? Дата?
О, вот это был вопрос вопросов! Старец остановился, будто бы на стенку налетел. Долго тер лысину и щурил глаза, потом объявил число в византийских индиктах. Это не дало Денису ничего, потому что для пересчета в понятные ему даты надо было помнить исходные точки периодов, а он, как мы знаем, посетитель семинаров был не весьма аккуратный.
