Около восьми часов вечера Фараджи и Рашиди встретились у лавки Салума Бени и через несколько минут уже входили в дверь просторного каменного дома. Помещение освещалось электрическими лампочками, свисающими прямо с балок, которые поддерживали крышу. На скамьях сидели люди. Перед ними была большая, вся исписанная мелом доска, у которой стоял юноша в белой рубашке и белых брюках. Он что-то рассказывал, но, увидев Фараджи и Рашиди, замолчал. Фараджи остановился в дверях и стал искать кого-то глазами. Юноша подошел к нему:
— Господин, вам помочь? Вы кого-то ищете?
— Могу я видеть старика Чума? — спросил Фараджи.
— Сейчас он вышел, но предупредил меня, что к нему могут прийти.
Юноша положил мел на стол, и они с Фараджи вышли за дверь, оставив Рашиди в комнате. Юноша скоро вернулся и, тронув Рашиди за руку, указал на скамью в первом ряду.
— Добро пожаловать, товарищ! А вы подвиньтесь немного, — сказал он тем, кто сидел на скамье. Они, потеснившись, освободили место для Рашиди.
— Сегодня у нас появился новый товарищ, — обратился учитель к аудитории. — Поскольку мы уже кое-что прошли, ему понадобится ваша помощь, чтобы догнать класс. А как тебя зовут? — снова обратился он к новичку.
— Рашиди.
— Так вот, Рашиди, завтра приходи с тетрадкой и ручкой. Если не сумеешь достать тетрадь, для начала подойдет и чистый лист бумаги.
Учитель продолжил объяснения. Он показывал ученикам буквы, которые были написаны на доске, громко и отчетливо произносил их, а все хором повторяли за ним. Рашиди ничего не понимал, но сидел молча, внимательно слушая и учителя, и повторяющих за ним учеников. Время от времени учитель вызывал их по одному и задавал вопросы, чтобы удостовериться, что они поняли его объяснения. Занятия кончились только в полночь. Выйдя на улицу, Рашиди увидел, что четверо учеников еще не ушли, а сели и о чем-то беседуют. Рашиди хотел было поговорить с ними, но потом решил не задерживаться и отправился домой.
Этот день многое изменил в жизни Рашиди. До этого он и предположить не мог, что ему когда-нибудь придется сесть за парту. Раньше он считал, что время, отпущенное каждому человеку на учебу, для него давно прошло, но, увидев, что среди тех, кто посещал уроки в вечерней школе, были люди, которые годились ему в отцы, он успокоился. "Фараджи говорил правду", — подумал он и стал размышлять, что может дать ему учеба. В работе она ему не пригодится — это уж точно. "И все-таки учиться нужно хотя бы для того, чтобы самому читать листовки, которые раздает Фараджи, — решил Рашиди. — Что, я так всегда и буду бегать к Факи, чтобы он мне их читал?"
