— Ничего никогда не бывает просто, — делюсь я с ним откровением, пригубливая немного вина из уже наполненного бокала. Драко, вопреки моим ожиданиям, ненадолго задумывается и вскоре говорит:
— Красивая фраза. Хорошая.
— Отец сказал, — пожимаю плечами. Я на такие глубокие наблюдения явно способен не был.
— Серьезно? — удивляется Малфой.
— Да. Это последняя запись в его дневнике. Тридцать первое октября, два часа пополудни, — флегматично киваю я. — Мой девиз в делах, между прочим, — важно выпячиваю губы.
— Да уж, мистер Мейсон, оно себя оправдывает, — качает головой в ответ Малфой. — А я все думал, как ты ухитряешься сам все понимать, но всех остальных запутывать? А ты вот как хитро мир видишь…
— Да ладно тебе, запутываю…
— Обожаю твою ложную скромность, но, как ты знаешь, мне уже есть чем ответить! Помнишь уважаемого мистера Хевисайда, эмигранта, австрийца британского происхождения? Там еще история была с убийством, когда он приезжал заключать контракт, ну, когда ты после заседания врезал–таки Смэшу… Он до сих пор сам не может разобраться — был он все–таки в стране в тот момент, когда подписывал контракт, или и впрямь каким–то мистическим образом обстоятельства сложились так, что он тогда был вообще в Италии, а все события здесь развивались без его непосредственного участия!..
После тренировки и дружеских посиделок я еще немного гуляю по городу и затем все–таки возвращаюсь домой.
Моя жизнь уже давно вошла в определенную колею, и привычную рутину развеивают ныне редкие новые дела или праздники. Я предоставлен сам себе, живу в свое удовольствие, у меня потрясающие друзья и интересная разнообразная работа. Правда, с властями отношения не лучшие.
Впрочем, я не жалуюсь.
Хотя, вообще–то, жалуюсь. Но — исключительно себе.
Ах да… еще мне время от времени снится замечательный сон о Дне после Победы. Ну, про это было выше. Но всего этого действительно не было.
Слизеринцев, между прочим, (по крайней мере, младшее поколение) особо никто не пинал и, пока они не высовывались и сидели в своих поместьях — претензий не было в принципе.
А я… После Победы Гарри Джеймс Поттер официально заявил, что уходит в изоляцию — полечить нервишки, и, появившись через пару лет, как выяснилось, полностью сменил круг общения. Сначала старые друзья пытались ко мне подходить, но я… не знаю, может быть, был слишком обижен, или не хотел поднимать ничего из своего «гриффиндорского» прошлого. Поначалу я еще пытался вернуться к старой дружбе, но разговоры были топорными и неловкими, и оставляли после себя не лучшее настроение, так что… Кивки пять раз в месяц при редких встречах.
