Репортер: Одну минутку, гражданин. Вы не могли бы представиться и сказать, в чем вас обвиняют?
Гражданин: Да пошел ты!
Репортер (обращаясь к другому человеку): Вы выглядите лояльным гражданином. Можете ли вы объяснить нашим зрителям, что же случилось в «Сногсшибаловке»?
Гражданин (ухмыляясь разбитыми губами): Греби, греби…
Репортер: Все в порядке, гражданин. Мы поняли, что вы имеете в виду. (Обращается к высокой широкоплечей женщине с растрепанными черными волосами и расцарапанной щекой.) Гражданка, не могли бы вы сказать что-нибудь нашим зрителям? Они горят желанием узнать подробности скандала в «Сногсшибаловке».
Женщина: А я и не была там. Меня ганки взяли потому, что мы с мужем кое в чем разошлись во мнениях, но если вы хотите знать всю правду об этом ублюдке…
Репортер: Спасибо. О, вот идет человек, которому, похоже, есть о чем рассказать. Гражданин, не могли бы вы…
Дункан ткнул пальцем в экран, указывая на мужчину с опущенной головой и низко надвинутой шляпой:
— Эй, ведь это же профессор Герман Трофоллаксис Каребара! Муравьелог, с которым мы познакомились в поезде.
Сник наклонилась вперед, глаза ее широко открылись.
— Да, это он. Но что он там делает? Ты его видел в «Сногсшибаловке»?
— Нет. Да его там и быть не могло. Он же говорил, что будет жить в Университетской Башне.
Сник потрясла головой:
— Ты думаешь, что он ганк и следил за нами?
— Мы не можем подозревать всех и каждого, — ответил Дункан.
Встреча с руководителем ячейки была не очень-то похожа на то, о чем рассказывал Изимов.
На ней присутствовали только двое: Дункан и человек, который его вызвал. Кем он был — мужчиной или женщиной, Дункан не знал. Маленькая пустая комнатка была слабо освещена. Фигура, сидящая напротив, куталась в плащ, скрывающий телосложение, лицо было спрятано под маской, волосы — под широкополой шляпой. Кроме того, к его (или ее) подбородку был привязан круглый аппарат для трансформации голоса и, как подумал Дункан, — для пущей важности. Его собственный голос благодаря такому же аппарату звучал так, словно он надышался гелием.
Была ли такая уж необходимость в потемках и изменении голоса, если комнатка была тщательно проверена на предмет отсутствия подслушивающих устройств? И почему они не пригласили Сник и Кабтаба?
Дункан спросил об этом.
— У нас есть на это причины, — раздался «голос из подземелья». Плащ зашевелился. Фигура поднялась со стула и принялась расхаживать по комнате, сложив руки за спиной. Мешковатые брюки скрывали ноги настолько, что определить по ним пол фигуры тоже было невозможно. — Вы можете задавать мне вопросы. Если бы у вас их не было, то вы оказались бы глупее, чем мы предполагали. Но вы должны понять, что на многие ваши вопросы мы отвечать не будем. И не пробуйте настаивать. Понятно?
