Засвистели свистки. Хрипло заорали носильщики. Вспыхнули табло на столбах за защитным ограждением. Дункан и его спутники переступили ограничительную линию. Двери вагонов разъехались, и на платформу высыпали проводники. Они были облачены в зеленую униформу: туники до середины бедра и кепи, фасон которых не менялся уже две тысячи облет. Широкую алую перевязь украшала эмблема в виде двух скрещенных паровых локомотивов. Над козырьком кепи была другая эмблема — зеленый шар, опоясанный золотым ободком.
Проводница вагона, к которому направился Дункан, — высокая смуглая женщина с большой материнской грудью и сварливым лицом мачехи кричала: «Шагайте сюда! Пошевеливайтесь! У нас расписание — поезд ждать не будет! И не пердите тут!»
Дункан просунул свое удостоверение личности в спиральную щель, а большой палец в углубление. Проводница взглянула на контрольный экран. На нем вспыхнул короткий код, подтверждающий, что данные верны, а отпечаток большого пальца принадлежит Эндрю Вишну Бивульфу. Из машины вырвались три коротких свистка, и возникла надпись: «УД ЛИЧ СЕРТ».
Дункан вытащил карточку и поспешил в вагон. Так как информация шла сразу во все банки данных мира, процедура проверки занимала не много времени. «Первый тест из множества еще предстоящих мы прошли», — подумал Дункан, устраиваясь у окна. Пантея села рядом с ним, а Кабтаб — напротив. Четвертым пассажиром в купе оказался тощий большеглазый мужчина средних лет, ростом не выше шести футов. На нем была модная шляпа с двумя щегольскими желтыми антеннами. Туника, отливавшая всеми цветами радуги, едва доходила ему до колен, а широкий вырез открывал грудь почти до пупка. На шее висела цепочка с массивным металлическим медальоном в виде муравья.
Прежде чем поезд тронулся, мужчина представился высоким пронзительным голосом: «Доктор Герман Трофоллаксис[15] Каребара, бывший профессор Университета Куинс, ныне — иммигрант в штат Лос-Анджелес, округ Нижняя Калифорния. А вы, если позволите?»
Дункан назвал себя и своих спутников. Пока он перечислял имена, Каребара, сложив руки домиком на груди, отвешивал небольшие поклоны. Сник вежливо ответила ему кивком, оба мужчины ограничились приветственными жестами. По лицу Каребары промелькнуло какое-то странное выражение. Дункан расценил это как недовольство несоблюдением всех правил этикета.
— Я профессор энтомологии. Моя специальность — формикология, — продолжал Каребара. — А чем занимаетесь вы, если позволите узнать?
