Дункан глянул на часы. Жители среды уже давно находятся в цилиндрах. Через десять минут проснется четверг.
Наконец из темноты выступило серьезное лицо падре Коба.
— Готово. Да обрящут они просветление в Великом Там.
Дункан не стал спрашивать, где находится Великое Там.
— До встречи, падре, — ответил он. — Лучше бы вам поскорее убраться отсюда.
— И не забудь исповедаться в своем ужасном грехе, когда вернешься! — крикнул падре, когда машина поднялась в воздух. — Я не смогу дать тебе отпущение грехов, если ты не раскаешься искренне — кто же тогда отпустит грехи мне?
Слова его Дункан разобрал с трудом. Машина направлялась к лесу.
— Господи Боже! — пробормотал Дункан, подумав, что Кабтаб согласился бы с его словами, хотя отверг бы то значение, в котором Дункан употребил их.
Дункан пролетел около шести миль, ведя машину над самыми верхушками деревьев и не упуская дороги из виду. Он посадил машину между двумя огромными деревьями, откуда не были видны ни огни поселка, ни шоссе, вылез из кабины и выволок органика. Света «мигалок» хватило, чтобы Дункан смог разглядеть открытые глаза Лю. Если органик и был напуган, то хорошо это скрывал. Дункану это было неприятно — он не хотел убивать храбреца. Он вообще не хотел убивать, ни труса, ни смельчака. Но кем (или чем) бы он ни был до того, как стать Уильямом Сент-Джорджем Дунканом, теперь он стал человеком, исполняющим свой долг. В пределах возможного — ребенка он не убьет никогда.
Дункан вытащил протонный пистолет органика и прострелил Лю грудную клетку. Тот беззвучно повалился на бок. Дункан перевернул труп, вынул кляп и снял веревки с рук и ног покойника, потом опалил лучом правое бедро Лю, изображая промах.
Затем Дункан снова залез в машину и медленно полетел сквозь лес. Через полмили он поднял машину на уровень верхушек деревьев и двинулся к дороге. В двух милях от того места, где остался труп Лю, он вновь посадил аппарат. Швырнув на траву вялое тело двойника, Дункан выстрелил ему в левое колено. Шар на концах ствола выплюнул струйку лилового света, вспыхнули плоть и ткань. Несмотря на ливень, Дункан уловил запах обугленной плоти.
Дункан склонился над своим двойником. Лицо того оставалось спокойным; если тело и чувствовало боль, то мозг ее не воспринимал. Вытащив из-за пояса длинный охотничий нож органика, Дункан вонзил лезвие на несколько дюймов в живот дупликата, потом выдернул нож и зашвырнул в кабину. Рана сама по себе не смертельная, но без медицинской помощи двойник скоро истечет кровью.
