Дункан встал, тяжело дыша, и сделал несколько растяжек.
— Я заметил, что ты довольно задумчиво меня разглядывал там, в контрольной.
Локс не отводил луча фонарика от лица Дункана, почти ослепляя и совершенно раздражая его.
— Видеть выражение моего лица ты можешь, и не светя мне в глаза, — намекнул Дункан.
Локс хохотнул и навел фонарик на стену. Теперь Дункан тоже мог видеть его лицо.
— Ты, наверное, полагаешь, что мы тут ведем пустую, бессмысленную жизнь, да? — произнес он. — Да что мы, в сущности, делаем, кроме того, что спасаемся бегством? К чему мы пригодны? Правительство мы не любим, не хотим, чтобы нас заставляли жить по дню в неделю, не выносим, что за нами все время наблюдают. Но что мы делаем, чтобы изменить status quo? Разве не было бы полезнее — и не в пример удобнее — вести нормальный образ жизни и протестовать законными и конституционными методами?
Дункан прекратил упражнения и сел.
— Да, я тоже об этом подумывал.
— В конце концов, — продолжал Локс, — зачем мы протестуем? Чего ради вставать на дыбы? Мы живем в обществе, какого прежде не бывало, в обществе, где не просто нет голодных — где каждый может получить столько еды, сколько пожелает. Хорошая еда, прекрасные дома, отличная медицина, великолепные возможности для образования. Вся разумная роскошь. Войны нет, и надежды на нее тоже. Налоги есть, но небольшие. Преступность — самая низкая в истории. Один адвокат на тридцать тысяч жителей. Расизм мертв. Женщины и мужчины равноправны. Почти все болезни искоренены. Изнасилования и дурное обращение с детьми — редкость. Мы вычистили тот яд, которым наши предки заразили море, землю и воздух. Великие пустыни вновь засажены деревьями. Мы достигли утопии, насколько это возможно, учитывая врожденные человеческие глупость, иррациональность, жадность и эгоизм.
— Ты неплохо объясняешь, за что нам следует любить правительство, — заметил Дункан.
— Какой-то древний автор, не помню имени, сказал, что ненавидеть следует любое правительство, находящееся у власти. Он имел в виду, что совершенных правительств не бывает и граждане должны стремиться избавить правительство от его недостатков. Я говорю не о недочетах системы, а о тех людях, которые, получив власть, пользуются этими недочетами в собственных интересах, или просто некомпетентных правителях.
— Звучит разумно, — признал Дункан. — Но разве так уж необходимо правительству постоянно следить за нами, не переставая заглядывать через плечо? Разве это не повод для ненависти?
