, кто ты… кем ты был, я хочу сказать. И…
Она откинулась на спинку стула; ладони ее покоились на столе. Ярость ее улеглась, сменившись удивлением.
— Я должна сообщить тебе, что официальное мнение таково: ты можешь оказаться уникумом. Можешь. Мы не уверены в том, что нет других, способных противостоять туману правды.
— Да, это их здорово напугало, — согласился Дункан, улыбнувшись.
— Чушь. Это может, условно говоря, порвать ткань общества, внести элемент неопределенности, но не сотрясет мир до корней. Потребуется лишь немного гибкости, и мы приспособимся.
— Бюрократия, то есть правительство, не отличается гибкостью, — ответил Дункан. — Не отличалась и не отличится.
— Не радуйся. Тебя подвергнут долгому и тщательному — и крайне неприятному эмоционально — обследованию. Чтобы определить, действительно ли ты иммунен к туману. И если да, то почему.
— Ну, по крайней мере, меня не завтра окаменят.
Арсенти снова наклонилась вперед, облокотившись о стол и упершись подбородком в сложенные ладони.
— Твое отношение меня очень беспокоит. Ты беспечен и совершенно не испуган. Словно намерен сбежать… в ближайшее время.
— И, конечно, вы меня спросили, намерен ли я бежать? — осведомился Дункан с улыбкой.
— Да. И твой ответ обеспокоил меня еще больше. Ты сказал, что никаких планов у тебя нет, поскольку ты слышал, что отсюда никому не удавалось сбежать. И… я тебе не верю.
— А придется.
— Допрос окончен. — Арсенти встала.
Дункан тоже поднялся, тощее длинное тело распрямилось, точно выкидной нож.
— Вы показывали мне записи некоторых допросов. Не знаю, о каком эликсире вы меня все пытаете, но это должно быть что-то апокалиптически важное. Что это такое?
Она побледнела:
— Мы думаем, что ты прекрасно знаешь, о чем идет речь.
По ее окрику дверь распахнулась. Из приемной в кабинет заглянули двое громил в зеленой униформе. Дункан направился к ним. Проходя мимо Арсенти, он прошептал:
— Что бы это ни было, ты в опасности, поскольку знаешь об этом. До следующего вторника… если доживешь.
Не было смысла пугать ее, она всего лишь выполняла свой долг и не была с Дунканом жестока. Но, угрожая ей, он испытывал некоторое удовлетворение. Это был единственный способ мести. Мелочь, но приятная.
Проходя по коридору в сопровождении двух охранников, Дункан недоумевал, откуда исходит его оптимизм. По логике вещей, взяться ему вроде бы неоткуда. Никто и никогда не бежал отсюда. А вот ему, Дункану, это удастся.
Он прошел по мягкому светло-зеленому ковру в холле, видя, но не замечая морские и горные пейзажи на телеплакатах вторничных стен. У дальнего конца холла его остановил окрик охранника. Дункан стоял смирно, пока второй охранник набирал код на цифровой панели около двери, даже не пытаясь скрыть последовательность нажимаемых кнопок. Код менялся ежедневно, а порой и в середине дня. Больше того, перед дверью из стены торчал телеглазок, и надзиратель-человек тоже должен был набрать код, прежде чем дверь откроется.
