Демьян обмяк. К нему ринулся коп, с которым мы вместе просидели в этой комнате, последние пятьдесят минут, ожидая Валю и мою группу захвата и помог выползти из‑под него своему товарищу. Остальные полицейские тяжело дыша поднимались на ноги и смотрели на меня. Один из них, вышев из оцепенения, схватил истекающего кровью на полу своего товарища и, посадив его на кресло авалетотутографа, нажал кнопку запуска процедуры. Кресло въехало в авалетотутограф, модульные двери сомкнулись, пропустив через себя в приемную алый свет процедуры нулевого уровня, по сути воскрешения.
— Спасибо, Иван! — придерживая себя за место укуса в шею, сказал мне тот из сержантов, которого я спас.
Вдруг снова раздался визжащий крик. Оставшиеся в комнате полицейские навалились на пытающееся встать из чужой и своей крови тело Демьяна, не давая ему подняться. Демьян кричал и кричал, крик становился все сильнее и вдруг резко прекратился, тело террориста застыло и перестало извиваться.
— Похоже он совсем отключился, — мой инспектор приложил два пальца к шее Демьяна.
— У нас труп, срочно нужен мобильный авалетотутограф — сказал в свой коммуникатор Валя, после того, как безуспешно попытался обнаружить пульс у Демьяна.
— А наш авалетотутограф уже занят, — подвел я итог сегодняшнему утру.
В комнате снова повисла тишина.
— Ты его, там, за это же самое? — Валентин посмотрел на меня, подсказав мне ответ на мучавший меня вопрос.
— Да. За это же самое. — быстро ответил я, — он набросился на меня.
И вот я снова в КАЗПП! Полицейские, несмотря ни на что, увезли меня с места трагедии к себе. Утром моя кровать закатилась в стенку и в моём распоряжении остался только стол, стул и пол комнаты активации записи полицейского протокола. Я не хочу здесь оставаться! Прошёл всего один день, как я покинул КАЗ, после месячной отсидки! И вот я снова в опостылевшей мне камере!
Как передать худу задачу на своё освобождение?!
— Думай, Иван! Думай! Не бывает безвыходных ситуаций! — Я повторял себе эти слова снова и снова, чтобы не сойти с ума от злости и отчаяния. Попросить помочь отца? Маму? Или Настю? Всего‑то надо связаться с худом и выпустить себя на свободу!
Но общество делает все, чтобы оградить себя от убийц максимально быстро. И вот на визарде я вижу лицо своего адвоката, который сообщает мне, что через час состоится видео заседание по моему делу и необходимо согласовать со мной не ясные ему вопросы для моей защиты, заодно оговорив сумму его гонорара.
