Ситуация осложнилась.
— Не будем тратить время попросту, поехали, — сказал я, и Паша завел кар.
— Куда ехать? — Паша задал вопрос, на который я бы и сам хотел знать ответ.
— Выруливай пока к выезду из МКД, — ответил я, подключая компьютер Пашкиного кара к айсети и сразу же начав креститься, когда на экране появился знакомый индикатор 'In'.
Паша даже глазом не повел и не спросил ничего, просто ведя машину к выходу. Именно эта его особенность не спрашивать других и не рассказывать самому, если тебя не спросят, сделало возможным устроить сюрприз для террористов, с летающими пробками и бутылками, благодаря чему мы и смогли с ними справиться.
— Дружище, соедини меня с номером Павла Алехина! — сказал я худу.
В салоне заиграла музыка вызова, но соединение не происходило. Что же, коммуникатор Паши был вне сети, а его вызов подключен к Пашиной страничке, но принять там мой вызов некому.
— Ты можешь определить список визард адресов с которых были подключения на данную страницу за последний месяц?
— «Нет», — высветилась надпись на экране кара.
— Паша, вариантов найти Катю со Стасом нет. Давай штурмуй мозг, что‑нибудь придумывай, какую угодно зацепку! — Боль в ребре нарастала, пропитанная кровью рубашка начала присыхать к телу и самому думать сил уже не было.
Паша кивнул и, не задавая вопросов, стал просто говорить первые пришедшие в голову варианты.
— Заказ продуктов из интернета, отказ от продуктов, люди, оказавшиеся от продуктов…
Суть метода заключалось в том, что генерировались вслух идеи, а потом каждая развивалась в отдельном обсуждении, но только с точки зрения достижения положительного результата. Критика была абсолютно недопустима, принимались все идеи.
— Биополя террористов, биополя жертв, — продолжил говорить он, — квартиры жертв.
— Вот! — спохватился я, — Паша, как давно вы переехали в ту квартиру, где сейчас держат Катю?
— Так. Это уже третья, сначала мы были у меня, потом переехали во вторую через семь дней, а в последней хате, мы прожили двадцать два дня.
— Ты уверен? — я помнил эти числа, когда искал пропавших садовников.
— Абсолютно, я как раз считал это сегодня. У меня кончился срок годности у геноматериалов ткацкого станка, а это как раз три недели, я заряжал станок на следующий день после первого переезда.
Внезапно он изменился в лице и спросил меня.
— Ты не знаешь, как там Тоня? Я не знаю о ней ничего!
— Успокойся я только сегодня виделся с ней, сейчас она с Настей.
— Слава Богу, — сразу успокоился он, — если честно я боялся, что они застанут её у меня дома и это все плохо кончиться. Ты не представляешь, что за ужасные вещи я делал!
