Софи сжала ладонь миссис Стайлс в своей.
— Я вас умоляю, — сказала Софи. — Постарайтесь не волноваться. Слушайте, я сейчас выйду на улицу и позвоню Тесс. Я ей все расскажу, а уж она-то подскажет, как поступить, о’кей?
— Только ненадолго, — резко сказала миссис Стайлс, наливая в молочник молока. — А то твой чай остынет.
Почему-то — может, потому, что Софи позабыла, какой это был день, — она решила, что социальных работников можно вызывать семь дней в неделю, но оказалось, что в субботу днем до Тесс вообще невозможно дозвониться. Ее мобильный был выключен, а на рабочем шли короткие гудки. Софи вздохнула: вот как ей теперь убедить и миссис Стайлс, и саму себя? Заметив, что на холодном воздухе изо рта у нее выходит пар, она подозрительно посмотрела направо и налево и потянулась в карман за пачкой «Мальборо-лайтс», которую умудрилась купить вчера, пока покупала девочкам большие «Сникерсы». Она выкурила украдкой одну сигарету, затушила окурок носком туфли, подобрала его, сунула в карман, несколько раз глубоко вдохнула холодный воздух и вернулась в дом. У нее разнылись виски, пока она пыталась сообразить, что будет теперь, и вдруг почувствовала, как сильно начинает ее охватывать какая-то безотчетная тревога.
У Софи возникло чрезвычайно странное ощущение уже испытанного ранее чувства. Как будто она уже стояла так однажды на холоде, глядя, как остывает в воздухе вырывающийся изо рта горячий пар, и у нее точно так же мерзли кончики пальцев, а она все равно стояла без движения, потому что следующий момент уже никогда не был бы таким же, как предыдущий.
Это было ощущение де жа вю, такое же сильное и поразительное, как воспоминания, вызываемые запахом фотографий.
У нее ушло немного времени на то, чтобы вызвать его в памяти. Это чувство она испытала на похоронах отца. Софи стояла в своих лучших черных туфлях у небольшой груды осенних цветов в углу кладбища, где крематорий выделил для отца место. Друзья и члены семьи еще покружили немного, обмениваясь рукопожатиями и стараясь не смотреть друг другу в глаза, не зная, что сказать. Потом скромная толпа людей постепенно рассосалась, все направились обратно к машинам, чтобы ехать на поминки. И это ощущение пустоты и тревоги настигло Софи еще до того, как она, наконец-то, осознала, что же произошло. Она стояла рядом с венком, на котором была табличка с надписью: «Папочка, я сильно по тебе скучаю». Боль, шок и ужасное осознание того, что ее любимого отца больше нет, нахлынули на нее разом и пригвоздили к месту.
