Дымящийся бифштекс, обложенный жареным картофелем, издавал такой аромат, что у Элеонор потекли слюнки и засосало под ложечкой. Она вмиг потеряла интерес к мировым несчастьям.
Элеонор насыпала щепотку соли возле большого пальца левой руки, слизнула ее и отправила в рот рюмку обжигающей текилы, затем, высосав сок из четвертинки зеленого лимона, принялась за бифштекс.
Бет, забыв про свой пирог, внимательно наблюдала за манипуляциями подруги.
– Ну как? – с неподдельным интересом спросила она Элеонор.
– Да так. Во всяком случае, гораздо менее противно, чем виски.
– Да! – с сомнением произнесла Бет и, подозвав официантку, тоже заказала текилу.
– Я такое только в кино видела, сама не пробовала, – призналась Бет. – Мы в Бостоне пьем водку, Стив не любит виски.
– Это почти то же самое, только вкус поприятнее.
Принесли текилу.
– Так? – спросила Бет, неумело насыпая соль.
– Да, можешь просто бросить щепотку в рот, и когда она начнет растворяться, пей залпом, потом, не выдыхая, высоси лимон. Запомни, выдыхать нельзя! Ну, давай! – проинструктировала Элеонор Бет.
Бет лизнула соль и отважно выплеснула содержимое стакана в рот, но, проглотив огненную жидкость, не выдержала, часто задышала, закашлялась и, схватив стоящий на столе стакан с апельсиновым соком, выпила его почти полностью.
– Нет, Бет, так текилу не пьют. Ты испортила себе всю прелесть. Запивать текилу апельсиновым соком – это пошло.
– Да?! – воскликнула Бет, когда перевела дыхание.
– Да, – твердо сказала Элеонор, которой сок агавы уже ударил в голову. – Будем тренироваться!
Они заказали бутылку текилы, причем Элеонор хотела непременно со шляпой, и полдюжины лаймов – зеленых лимонов, разрезанных на четыре части.
Через минуту у них на столе красовалась большая бутылка, пробка которой была изготовлена в виде мексиканского сомбреро.
– Вот про какую шляпу ты говорила, – наконец догадалась Бет.
Официантка поставила на стол блюдо с лимонами и отошла, улыбаясь, она точно знала, что будет дальше.
Через три-четыре тренировочных стакана Бет пила текилу, как заправский мексиканский контрабандист.
– Ну, ты даешь, Бет! Молодец! – Элеонор одобрительно глядела на свою ученицу.
– Похожа я на Дженифер Лопес? – спросила Бет, образ Дженифер ассоциировался у нее с настоящей женщиной латинос, как образ Бандераса – с настоящим мачо.
– Вылитая! Не отличить, только у тебя задница аккуратнее, – ответила ей Элеонор заплетающимся языком, и обе они расхохотались.
