Марен продолжила ворковать о том, какая Кари удивительная девушка, а я боролась с желанием выхватить телефон у неё из рук. Это было бы не нормально. Я не хотела, чтобы первое впечатление моего отца обо мне говорило о том, что я сумасшедшая, которая врывается в чужие беседы.
Однако я не могла отвести глаз от Марен.
Наконец она попрощалась и закрыла телефон со счастливым вздохом. Только тогда она заметила мой взгляд.
— Это был Алекс Кингсли, да? — спросила я.
— Да, — её тон стал обычным деловым. — Я подумала, он должен знать о книге. Опять же, он звезда первой главы.
Я пыталась понять то, что услышала.
— Он попросил вас исправить финансовое положение Кари?
Она подняла руку, как учитель, поправляющий ученика.
— Алекс просто заботливый отец. Конечно, он хочет помочь своей дочери. Однако, не упоминай эту беседу при Кари. Я не хочу, чтобы она думала, что я помогаю ей в качестве услуги ему.
И потом она снова улыбнулась.
Слишком поздно. Кари уже поняла, что Марен пыталась подбивать клинья под её отца.
Я наблюдала за тем, как Марен опустила телефон обратно в чехол на поясе. Она всегда носила его на поясе. И в нем был номер телефона моего отца.
Я не планировала звонить ему, я хотела встретиться лицом к лицу. Однако, это всё усугубляло. Мой отец был на расстоянии нажатия одной кнопки, и у меня всё же не было возможности поговорить с ним.
Приняв душ, я взяла сапфировое колье и надела его на шею. Я решила, что буду всегда носить его. Возможно, это была внешняя перемена, но мой отец мог заехать, чтобы встретиться с Марен. В этом случае я хотела быть готовой.
***
Я провела неделю, участвуя в шоу в Техасе, Оклахоме и Нью-Мексико, пока Кари пряталась в своем доме, писала и репетировала песни. Марен поехала со мной и я заметила, что она никогда не оставляла телефон без внимания. Днём он висел у неё на поясе, и она по ночам заряжала его в своем номере. Однажды, когда мы завтракали в отеле, я притворилась, что заинтересована в покупке нового телефона и прямо спросила её:
— Можно посмотреть твой?
Она сжала губы в улыбке, как будто ей нравилось говорить мне нет.
— Я никогда его никому не даю. В нём личная информация.
Ясно, что добыть у неё номер моего отца не получилось бы.
Я много думала о нём, переезжая между представлениями. Казалось, а сцене я ближе у нему. Иногда, когда я в одиночестве смотрела в гостиничное окно, он появлялся в моих мыслях и моя рука рефлекторно тянулась к сапфировому колье.
Я думала о его решениях, и о том, как многие решения влияют не только на тех, кто их принимает. Обдумывание этого факта привело бы к тому, что я почувствовала бы себя ответственной или парализованной, я не точно не знала.
