Я кивнула.
— Если кто-нибудь сфотографирует тебя, в худшем случае, она окажется в Интернете с другими сотнями фотографий знаменитостей, которые люди сделали на этой неделе.Не о чем волноваться.
Я откинулась на сиденье, пытаясь казаться такой же спокойной, как Марен.
— Я наняла телохранителя, — сказала она, когда мы приблизились к магазину. — Николай ждет в бутике. Тебе не нужно волноваться о поддержании с ним светской беседы, потому что его английский ограничен. однако, у него великолепные рекомендации. он раньше работал в КГБ.
— Русская секретная полиция?
— Точно, — она улыбнулась, как будто это было хорошо, но это только заставило меня больше нервничать. Я не могла стряхнуть видения того, как какой-то дородный парень допрашивает людей в тускло освещенных комнатах.
Когда мы припарковались, я сразу узнала его. Было бы сложно не заметить парня ростом три фута шесть дюймов, который стоял, охраняя для нас парковочное место. Машина остановилась, и он открыл для меня дверь. Он не улыбнулся, просто осматривал улицу, пока я выходила. Потом он последовал за мной и Марен внутрь, встал рядом со стеной и начал внимательно всматриваться в магазин.
Это был магазин, в который Кари нечасто заходила, поэтому персонал её не знал. пока мы шли к одежде, Марен прошептала:
— Стой прямо, плечи назад, и покажи немного капризов супер-звезды.
Капризы супер-звезды, повторила я себе. Я Кари Кингсли. Я блистаю, когда я на сцене. Продавец, женщина, надевшая на одну руку больше украшений, чем я на всё тело, улыбнулась и рассказала мне какая она поклонница моего творчества, потом принесла мне одежду для рассмотрения.
Я хорошо справилась с ролью Кари. Хорошо, я признаю, что я почти вскрикнула, когда продавец первый раз подала мне блузку и я увидела ценник, свисавший с рукава. За двести пятьдесят долларов Томми Хилфигеру лучше самому приходит ко мне домой и гладить её. Но после этого я прекратила смотреть на цены с открытыми ртом и притворилась, что для меня обычное дело примерять пару туфель за восемьсот долларов.
Я надевала вещи, которые никогда бы не примерила дома. Они были слишком яркими, слишком блестящими, и все же, когда я смотрелась в зеркало, они мне шли. Я уставилась на себя, поворачиваясь то одним боком, то другим, в то время как продавец порхала рядом с примерочной, уверяя меня как шикарно и превосходно я выглядела. Я действительно чувствовала себя красивой — и не так, как когда мама говорит тебе эти слова, пытаясь подбодрить тебя. Я чувствовала силу своей красоты — словно я могла бы выйти в двери, махнуть волосами и мир дал бы мне всё, чего я пожелаю.
