Просто имена переставь.
Спят в твоих глазах, спят дожди,
Ты не для меня их оставь…
– А мы спектакль взялись ставить, – она подошла сзади и положила руки ему на плечи. – Будем классику играть.
– Классику? – прервав песню, покачал он головой нарочито. – Грандиозно. Анна Константиновна поделилась твоими секретами.
– Она меня опять опередила, – шутя надула губки Майя. – Ничего не скажи!
– Гоголь – это, конечно, великолепно! – воскликнул он и снова запел:
Перевесь подальше ключи,
Адрес поменяй, поменяй!
А теперь подольше молчи —
Это для меня.
– Не хочу молчать, – шаловливо напомнила она о себе. – В Йемене сейчас жара страшенная.
– Вы спектакль там играть будете?
– Поможешь?
– Нет, – задурачился он. – У тебя там своих чернокожих помощников полно. С моей белой кожей не пробиться. Говорят, сейчас рашен не в моде.
– А Майя твоя плакать будет, – пощипала она ему плечи ноготками.
Он запел снова:
Мне-то все равно, все равно,
Я уговорю сам себя,
Будто все за нас решено,
Будто все ворует судьба.
– Ну и не надо, – оттолкнулась от него Майя и отбежала к окну. – К нам на кафедру Сергей Филаретович зачастил. Его все спрашивают, по какому поводу, а он молчит и глазки прячет.
– Меня из штаба гонят, – вдруг резко перебил ее Свердлин.
– Что?
– Предложили переводом. Вызывали к шефу. Тот посоветовал заняться следствием. Благо вакансия есть в одном из городских районов.
– Разве плохо? Ты же юрист.
– Вот и он твердит – по профессии диплом отрабатывать надо.
– Ну и отлично. Не надоело мальчиком при штабе на побегушках?
– Ты серьезно?
– А что? Ты же сам Лавкрафтом[19] бредил! Помнишь, Хэммета, Гарднера[20] мне пересказывал?
– По мне уж лучше Миллер[21], – отвернулся он.
– Что?
– Если отец позвонил бы долбаку в кадры, они сразу отвязались бы, – будто для себя проговорил он и снова запел:
Только ты не веришь в судьбу,
Значит, просто выбрось ключи…
[22]Оборвал песню и замолчал.
– Ты подумал, о чем меня просишь, Владимир? – Майя замерла у окна.
– А чего особенного? Это его ни к чему не обязывает.
– Ну, знаешь!
– Я-то знаю, Маечка. Знаю. Игорушкин для моих штабистов вместо Бога.
– Да что ты себе позволяешь?
– Я просто поделился своими заботами, Майя. – Свердлин поднялся с кресла, повесил гитару на стенку, потрепал бант. – Ты меня спросила. Я тебе ответил. Если я обидел тебя – пожалуйста, извини.
– Я не знаю!.. Я не знаю, что думать!
– А ты не ломай особенно голову. Представь себе, что я все придумал. Как дурной сон. Наваждение. Как сон, как утренний туман… И вообще, у меня всю неделю дурное настроение.
