— Ладно. Пока справимся и так. Глава отбыл встречать противника с рыцарями и остальными. Сейчас здесь восемь стражей, вместе с тобой. Нам в распоряжение оставили ещё одного лекаря и одного прорицателя. Остальные с главой. Идём, покажу тебе твою позицию. Здесь ещё личная гвардия Императора, как обычно.
Страж шёл и коротко кивал то Первому, то встречающимся знакомым гвардейцам: за время, что они охраняли Императора, они успели со многими познакомиться и даже немного сдружиться.
— Часть отбыла с принцессой, но наши все пока остаются с Императором.
Они добрались до лестницы, ведущей в личные каверны Императора:
— Здесь. Через два часа будет смена караула, поменяетесь с Восьмым. Он дежурит в самом кабинете. Когда я видел его в последний раз, он намекал, что скоро подохнет.
Первый пытался шутить, хоть и оставался предельно серьёзен. Ещё по путешествию в Приморье Четвёртый помнил тяжёлый нрав правителя, и тоска изменяющегося, оказавшегося с ним взаперти, была вполне понятна.
— Пока что можешь немного отдохнуть с дороги, но сильно не расслабляйся. Похоже, шпионы сильно недооценили масштаб готовящегося вторжения, раз они аж сюда добрались.
— Как они вообще его прощёлкали? — спросил Четвёртый.
Когда они уезжали в Холмы, ни о какой войне даже речи не шло.
— Непонятно, — пожал плечами Первый. — Похоже, истребление Совета на равнинных подействовало не меньше, чем на вересковых в своё время. Только с вересковыми масштаб был другой, тут намного больше. Никогда не знаешь, когда эта тактика сработает, а когда нет.
Четвёртый промолчал. Всё, что он мог бы об этом сказать, лучше было держать при себе.
Потянулись тревожные часы дежурства. Как таковых пересменок не было — стражи менялись местами, отдыхали всего по несколько часов. Только поздно ночью Четвёртому удалось немного поспать, но и то недалеко от поста, чтобы, если зазвонит тревожный колокол, быть сразу на подхвате.
Когда тревожный колокол всё же зазвучал в коридорах и залах Белого Столпа, Страж воспринял это почти с облегчением: наконец-то можно было начинать действовать, а не ждать непонятно чего.
Зашевелилась многочисленная охрана: враг был близко. Значит, как минимум часть леса пала под их натиском. Пусть это была ещё не победа, пусть Страж сражался на другой стороне, но он втайне ликовал.
У Императора были свои представления о храбрости, и участие в битве вовсе не было их составной частью. Его спустили к экипажам, и хорошо вооружённый отряд отправился в дорогу. Однако от Рощи далеко отъехать не удалось: воины в форме противника перегородили дорогу, и не успел командир гвардейцев прокричать приказ перестроиться, как завязалась битва.
