— Все? — удивился я. — Было двадцать Я — и это был я, осталось десять Я — и это тоже я…
— Теперь я не понимаю, — признался летун, хотя я сказал совершенно элементарную вещь. — Но надеюсь, мы еще узнаем друг друга получше. Хочешь жить в моей пещере? — и он показал мне серую пещеру, освещенную грязным светом. Она была довольно велика, и мне хватило бы там места, но… Это была чужая пещера.
— Нет, ответил я. — Я хочу видеть… у-чи-те-ля…
— Зачем? — недовольно спросил летун. — Это трудно и очень опасно! — Я потерял десять Я, пытаясь узнать только маленькую часть правды о мире… А ты говоришь — опасно… Нет ничего опаснее отсутствия информации…
— Не знаю, не знаю, — засомневался летун. — Если маленькая доля Истины тебе обошлась, как ты говоришь, в десять Я, то сколько же Я ты заплатишь за всю Истину?..
— Ты видел ЕГО? — поинтересовался я.
— Да, — ответил летун.
— И остался жив… Тогда почему же должны погибнуть мои Я?..
— Не должны, но могут. Потому что окажутся в совершенно чуждой обстановке.
— Я уже нахожусь в чуждой обстановке… И в любой момент меня могут уничтожить твои Я, защищая себя и свою пещеру.
— Со мной ты в безопасности, — успокоил летун.
— Ты не можешь всегда быть со мной… Покажи мне, где У-читель!.. И летун показал мне высокую-высокую вершину, которая, пробивая слой облаков, подпирала свод Большой Пещеры. Честно говоря, решимости у меня сразу поубавилось. Но в то же время, несмотря на высоту, вершина казалась маняще близкой.
— Я должен увидеть ЕГО! — решительно сказал я летуну.
— Что ж, это твое право, — вдруг согласился летун. — Я провожу тебя.
— Тебя ждут твои Я. Ты и так слишком далеко улетел от них. Ты перестанешь их чувствовать.
— Чувство не зависит от расстояния… К тому же я не знаю — смогу ли, захочу ли я вернуться к ним после того, что произошло, — в эмоциональном поле летуна мрачно тлели черно-фиолетовые тона.
— Твои Я и есть ты, — не понял я. — Как можно не вернуться к себе?..
— Интересная мысль, — обрадовался летун совершеннейшей банальности. А ведь я так понимаю, — вдруг ни с того, ни с того сказал он, — что вы еще не пауки, а паучата… Паук-то был гораздо крупней…
И от этих его слов во мне что-то сладостно затрепетало, как бывает во время Покоя, когда гипотеза превращается в Истину. Да-да, это было самое настоящее ощущение Истины…
— Но где он?! — воскликнул я.
— Не знаю, — признался летун. — Может быть…
И он снова показал мне нападение черных летунов на летящего паука…
