- Нет, это совершенно невыносимо! Бедная моя девочка, как ты это терпишь?! Думаю, тебе стоит пока пожить у меня.
- Но это нарушение правил конспирации. Твоих, между прочим, правил, - с лёгкой усмешкой напомнила я и тут же пожалела о сказанном.
Бабушка не упустила случая развить свою любимую тему. То есть любимой она, конечно, не была, и острая мания преследования уже давно перешла в хроническую вялотекущую стадию, но до сих пор ни о чём другом Василиса Аркадьевна не говорила с таким пылом и убеждением.
- Да, это я настояла на том, чтобы мы проживали отдельно, потому что те, кто нас ищет, этого не ожидают! Они думают, что мы, как прежде, живём вместе и…
Я раздражённо передёрнула плечами. Терпеть не могу подобные разговоры:
- Во-первых, мы видимся почти каждый день и те, кто нас ищет, легко сложат два плюс два! А во-вторых, не уверена, что нас вообще кто-то ищет! Прошло много лет, бабушка! Люди давно забыли о нашем существовании!
Я попыталась придать голосу уверенность, которой не чувствовала. Статус дочери серийного убийцы и уверенность в настоящем и будущем, по моим наблюдениям, вообще как-то не сочетаются.
Мне было девять, когда отца взяли с поличным. В туже ночь добрые, но жаждущие какой-то до сих пор непонятной мне справедливости люди забаррикадировали и подожгли наш дом. Нас с бабушкой спас сосед милиционер. Он же помог сделать новые документы и перебраться из тёплого приморского городка в далёкие суровые сибирские земли.
С тех пор прошло уже шестнадцать лет. Нас дважды находили родственники жертв отца (Последний раз восемь лет назад). Разумеется, не для мирной светской беседы. Пришлось срочно переезжать, точнее, просто бежать. Люди злопамятны. Когда боль потери заглушает все остальные чувства, месть вполне может стать единственной исповедуемой религией…
С тех пор мы переезжали ещё несколько раз, чтобы запутать следы. Наше последнее пристанище - маленький, богом забытый посёлок Лесогорск в двухстах километрах от Москвы. Мы живём в этом глухом провинциальном местечке, наполненном ароматом хвои и птичьим гомоном вот уже одиннадцать месяцев. Уединённо, тихо, скромно, не привлекая лишнего внимания. Пора бы бабуле успокоиться.
- Дай-то бог! Всё равно расслабляться не стоит.
Я раздражённо воздела руки к продолжающему сотрясаться потолку:
- Поздравляю! Ты выполнила свой гражданский долг - напомнила, что я не являюсь нормальным свободным человеком и не могу сделать ни шага, не вздрагивая от малейшего шороха. Довольна? Что-нибудь ещё?!
