* * *
Монастырь спал. Лара дождалась начала полунощницы[6], наблюдая сквозь дверную щель как послушницы и старые монахини, позевывая, то и дело наступая на полы собственных ряс, направились в церковь. За два дня пребывания в монастыре она уже успела усвоить, что его обитательницы ночные службы обожают. Но отнюдь не потому, что их любовь к Матери именно ночью достигала каких-то особых высот.
Просто те, кто молился на поздней службе, избавлялись от необходимости вставать в пять утра и могли спокойно спать до десяти. Во вторых, полунощница была единственной возможностью выспаться. В храме, в отличие от келий, в которых даже летом стоял склепный холод, было тепло.
А пробыв в монастыре пару недель, даже самая изнеженная особа могла научиться спать не только на коленях, но и в полете, во время соблазнения самим Нечистым. Потому что единственным дефицитом в этом богоугодном заведении был именно сон. Почему-то отдыхать монашкам не полагалось в принципе.
Убедившись, что последняя монахиня — ненавидящая весь мир и от того практически святая сестра Арга — скрылась из глаз, принцесса выскользнула из своей кельи. Обернулась, приложив палец к губам. Черноволосая Алис, сжавшаяся в комок на жестком и узком ложе, глянула на нее глазами побитой собаки, но ничего не сказала. Юная фрейлина, после достопамятной ночи, проведенной в спальне Ее Высочества поумневшая в разы, не только искренне привязалась к госпоже, но и усвоила, что противоречить ей не стоит.
Но и оставаться на несколько дней в одиночестве и темноте с перспективой питаться водой и пророщенным зерном, было страшновато. Да и вероятность того, что подмену обнаружат, пугала. Конечно, Ее Высочество на срок, пока продолжаться ее моления, приняла обет безмолвия. Но и к молчащей принцессе в келью мог кто-нибудь запросто войти. Например, Его Высочество, которого никакими обетами не напугаешь. И что тогда делать бедной фрейлине?
— Ваше Высочество, — пролепетала юная дева, трогательно протягивая вперед руки, — что же мне делать, если подмену, все-таки, обнаружат.
— Прикинуться дурой и сказать, что я тебя насильно сюда усадила. И угрозами заставила исполнять свою роль, — устало ответила принцесса в десятый, наверное, раз. — Хотя в данном случае и прикидываться не нужно будет… — буркнула себе под нос добрая, но честная Лара.
Больше всего ей хотелось рявкнуть хорошенько и треснуть истеричку от всей души. Обычно подобные методы лучше всего возвращали сознание в тело таких вот страдалиц. Но напуганная фрейлина и крик могла поднять. На который сбежалась бы половина монастыря, желающая знать, с чего это Ее Высочеству посередине ночи вопить приспичило. Не дурной ли дух из нее выходит? Не решил ли посетить юную супругу сам Нечистый, который, как известно, падок до невинных душ. И кутерьма бы завертелась до утра. Поэтому и приходилось действовать ласками и уговорами.
