Громкий голос вещавшего отвлек Дарина, исследующего на предмет безопасности декольте хихикающей служанки. Принц обернулся к рассказчику, задумчиво хмыкнув. Потому что он, в отличие от некоторых находящихся в кабаке, подтвердивших правдивость говорящего, ангелов днем не видел.
Но молодого парня, в котором по хронически голодному виду, потрёпанному плащу и фанатичному взору можно было опознать либо поэта, либо студента, неосведомленность принца не смутила. Он, стоя на столе во вдохновенной позе, продолжал ораторствовать в свое удовольствие.
— А рядом ехал принц, весь в черном, на вороном коне…
— Да белая у него коняга была! — подал голос кто-то неопознанный.
Но на него цикнули, призывая к порядку.
— Не мешай врать, — озвучила общее мнение кухарка, привалившаяся могучим плечом к двери, ведущей на кухню. — Больно сказку-то послухать хотца. Эх, я-то от плиты никак не могла отойти…
— И вот, — не обращая внимание на правдолюбцев, заунывным голосом рассказывал поэт, — никто не увидел откуда, но появились черные злодеи. Десять из них, сверкая кривыми кинжалами, бросились на короля. А еще десять — на принцессу. И главарь их взревел как дракон: «Будешь моею!». Но принц преградил ему дорогу и изрек: «Моя она! Нас сам Отец обручил, а Мать благословила! И быть нам вместе во веки вечные! Не отдам вам мою возлюбленную на поругание!». Выхватил он свой сверкающий клинок и вступил в неравную борьбу со злодеями.
— Что характерно, даже с лошади не слезая, — тихо заметил юный герцог. — Нелегко ему пришлось, бедному. С церемониальной-то шпагой и на лошади, да против десятерых с кинжалами.
— Тс-с-с, — прошипела служаночка, сидящая у него на коленях, — дайте послушать, добрый господин. Любовь-то какая красивая…
— Про любовь я ничего пока не слышал. Только про злодеев, — ухмыльнулся Далан, но решив не огорчать девушку, заткнулся.
— Первой полетела голова главного злодея. С одного удара снес принц ее с черных плеч…
— Шпагой?! — не выдержал герцог и, видимо боясь, что сам не справится, уткнулся носом в кружку.
— А потом одного за другим он лишил жизни остальных злодеев…
— Которые, видать, в очередь выстроились! — не помогла кружка.
— Спрыгнул он с коня, и черные его сапоги попрали камни, по которым текли реки крови. Взял он голову главного злодея, встал на одно колено…
— Не утоп, в реке-то?
— … и преподнёс своей супруге…
— Во, кретин!
Служанка, не выдержав такого надругательства над любовью, презрела девичью застенчивость и зажала герцогу рот ладошкой.
