* * *
Если верить очевидцу свадебных пиршеств ганзейского Ревеля — хронисту Бальтазару Руссову, то несчастного владельца дома по улице Ратаскаеву, 16, мог напутать разве что внешний облик нечистой силы, но никак не масштабы ее кутежа.
Как пишет он, гостей на дворянскую свадьбу начинали сзывать со всей Ливонии чуть ли не за три месяца: если учесть, что это образование занимало территорию как нынешней Эстонии, так и Латвии, срок по большому счету вполне разумный.
Многочисленные гости начинали собираться за несколько дней до венчания. Двумя пышными кавалькадами — одна следовала за гарцующим на жеребце женихом, вторая — за едущей в дамском седле невестой — они торжественно въезжали в Таллин.
На следующий день молодых вели к алтарю и после формальной церемонии — Руссов, будучи лютеранским пастором, не мог удержаться от критики священников католической поры — сразу же направлялись в Большую гильдию.
«Тут происходило безмерное пьянство, особенно у слуг орденских и дворянских, — свидетельствует автор „Хроники Ливонии“. — Один перед другим выпивал половину или целую дюжину маленьких кубков с пивом один за другим, пока не выпивал их залпом.
Точно то же должен был делать и его соперник, если не хотел, чтобы тот всадил ему в живот короткий кинжал. Такое пьянство не происходило без того, чтобы не проливали много пива; пол становился совершенно мокрым, так что нужно настилать сена.
Кто мог наилучше пить и бражничать, драться, колоть и бороться, ругаться, проклинать и призывать на других чуму, тот считался первым молодцом и его сажали выше всех и почитали его больше всех.
Когда все напивались до безумия, тогда начинали бороться, драться и колоть друг друга, не только на улице и в сенях, но и в самой гильдии, где сидели женщины и девушки, и все должны были вскакивать на высокие столы и скамейки.
Тогда они хватались за чаши, которые были величиной с боевой меч и которые можно было удержать только обеими руками. Тогда многие рассекали головы и отрубали руки, так что цирюльникам и костоправам приходилось работать день и ночь…»
* * *
У купцов, по словам Руссова, дела обстояли не намного лучше: свадьба обходилась без кровопролития, но деньги на наряды и изысканные кушанья тратились безудержно и безрассудно.
Вероятно, подобным расточительством был обеспокоен не только хронист-морализатор, но и отцы города: по крайней мере, с конца XV века таллинский магистрат пытается урегулировать размах свадеб законодательными актами.
