Виллиэ вообще не возвращался на каникулы: его семья жила тут же, в Огненном городе, и он мог посещать родительский дом чуть ли не каждые выходные, чем умело пользовался, чтобы прикрывать свои похождения в цветочных районах столицы. Тардис и Сельви тоже каждый раз появлялись в числе первых: оба они жили в северном Щинге, и, верно, жаркое лето кипящей жизнью столицы казалось им предпочтительней прохлады родной провинции.
Все трое, как и Ацуатари, успешно перешли в третий класс, и в общении друг с другом могли не использовать вежливую речь.
– Что нового? – Ацу хотел занять место в одном из кресел, как заметил необычное возбуждение на лицах сокурсников.
Тардис бегал глазами с Виллиэ на Сельви, словно едва сдерживался, чтобы не выпалить взрывную новость, Сельви же, наоборот, смотрел в окно с до странности небрежным выражением лица.
– А у нас новенький, – как и следовало ожидать, первым заговорил Виллиэ, старший по возрасту.
Ацу ждал, удивлённо приподняв бровь: новенькие появлялись каждый год, дело обычное.
– Ты когда-нибудь видел нинъе? – Виллиэ начал издалека.
– Живое – пока не приходилось, – осторожно ответил Ацу. – Только изображения.
Нинъе – почти четверть населения страны, конечно, они должны быть и в Огненном городе. Неуклюжие, коренастые, грубоголосые, со странной формой ушей и маленькими, спрятанными под надбровными дугами глазками – учебник мироведения достаточно подробно о них рассказывал, с детальными иллюстрациями. Одних только иллюстраций хватило бы, чтобы пробудить презрительную жалость к обиженным Огнём, но настоящее нинъе Ацу ещё не встречал – кто знает, может, на него и смотреть нельзя без отвращения.
– Я видел. Правда, никогда с ними не разговаривал, – вмешался Тардис. – В Умане их полно.
– Лезут во все щели, словно тараканы, – нехотя поддакнул Сельви. – Некрасивы, грубы, зачастую плохо образованны. Но с некоторыми можно общаться.
Ацу с интересом уставился на Сельви – неужели ему приходилось общаться с каким-нибудь нинъе?
– Так вот, – веско проронил Виллиэ, снова приковывая к себе внимание, – с этого года на первом младшем будет учиться нинъе.
Комнатой завладело молчание.
Нинъе? Нинъе в Королевской школе?
– Виллиэ как раз сидел в читальной комнате, когда его привели, – заговорил Тардис. – Его и ещё троих, обычных элхе, но Виллиэ сразу понял, что это нинъе. Оно, понимаешь, совсем другое всё-таки, совсем. И оно...
– Не части, Тардис, – Виллиэ лениво махнул рукой, останавливая сокурсника. – Дай мне самому объяснить, уж слишком бестолково у тебя получается.
