– Гутен таг! Зетцен!! Ауфштеен!!!
И так далее. Так что кличка была ему определена по заслугам.
Мы его побаивались, но в принципе у нашего класса сложились с ним хорошие отношения. Он не лютовал с оценками, а мы старались что-то понять из его объяснений, и запомнить.
Все испортил Бобров (кличка, естественно, «Бобер»).
Стали мы замечать одну странность. Раньше было как?
Вот прозвенел звонок на урок, вот мы все разошлись по местам, стоим на ногах и ждем, пока зайдет учитель. Открывается дверь, заходит Карл Карлыч, говорит «Гутен таг» (или «Гутен морген» – смотря каким по счету стоит немецкий язык в нашем расписании занятий), отвечаем хором то же самое, и после «Зетцен зи!» садимся на места. И – урок начался.
Но с некоторых пор процедура претерпела незначительное изменение.
После звонка на урок сначала все шло по регламенту, как всегда – но до момента открывания дверей. Теперь в нее сначала заходил Карл Карлыч, а сразу за ним – Бобер, который быстро проходил к своему месту.
Вроде – ну и ладно, нам-то что? Следовало приветствие, потом команда «сесть», а вслед за этим…
Карл Карлыч вдруг стал начинать урок с того, что говорил довольным голосом на чистом русском языке:
– Ставлю Боброву «пять», он хороший мальчик..,
Бобров вставал, осклабясь наклонял голову и садился. А мы чувствовали себя полными идиотами.
Около месяца мы ничего не могли понять. За что в начале каждого урока Бобер получал пятерку по немецкому языку? За что, блин?!!
К решительным действиям нас подтолкнул его приятель Вовик Чернявский, наш одноклассник и сын начальника райвоенкомата.
Однажды следом за Карл Карлычем вошли уже двое – Бобер и Чернявский. То есть обычная процедура претерпела новые изменения. Но это было не последнее изменение, потому что отныне урок начинался такими словами:
– Боброву и Чернявскому я ставлю оценку «пять»! Они – хорошие ученики.
«Хорошие ученики» победно оглядывались, только что языки нам не показывали. Или не «делали козу» пальцами…
Тут уж терпение наше лопнуло. И после вторых незаслуженных пятерок было решено отследить происходящее в коридоре непосредственно перед появлением учителя.
Для этого был отряжен Гриня Каминский. Он притаился на лестнице, которая прямо в середине соединяла коридоры первого и второго этажей школы. Наш класс был на втором этаже, в конце коридора, и «Гиммлер» обязательно проходил от учительской мимо лестницы. Задачей Каминскому определили следующее: сразу же, как только по коридору мимо него прошествует, чеканя шаг, наш учитель, Гриня должен был на цыпочках подняться по лестнице и выглянув за угол в сторону нашего класса, увидеть все, что будет происходить у наших дверей.
