Начну с того, что я, как и многие другие, считал Махараджа «просветлённым» существом, личностью, и относился к нему соответственно. Но довольно быстро я понял, что Махарадж не был ни личностью, ни «просветлённым» существом.
Однажды, в конце семидесятых, я задал ему вопрос. Махарадж ответил (он говорил с большим напором):
Ты думаешь, что ты личность, и поэтому ты думаешь, что Махарадж тоже личность. Ты думаешь, что ты какое-то существо или божество, и поэтому ты думаешь, что Махарадж тоже какое-то существо или божество. Махарадж не личность, не существо и не божество. Махарадж — это Космическое Сознание!
Могу только сказать, что этот опыт сдвинул «моё сознание» и позволил мне ухватить то, что происходило. Понимание того, что Махарадж был не личностью, существом или божеством, а самим Космическим Сознанием, может помочь пролить свет на учение и самого учителя, которые, как казалось, происходили в этой маленькой комнате в районе Кхетвади возле Грант-роуд в Бомбее (Мумбае) в течение почти сорока пяти лет.
Как говорил Нисаргадатта Махарадж: «Ты думаешь, что мы с тобой — два человека, которые разговаривают друг с другом. Но в действительности есть лишь сознание».
Что отличало Нисаргадатту Махараджа так сильно от всех других гуру и учителей, которых я когда-либо встречал?
Начну с того, что, придя впервые к нему на встречу, я не смог сразу распознать его среди других людей в комнате. Почему? Потому что всегда, когда я встречал какого-то гуру, чувствовалось, что «энергия» течёт из определённой точки в пространстве-времени. Рядом с Махараджем количество «энергии» было огромно, это была магнетическая сила, которая затягивала меня в Его присутствии, но не было ощущения, что «энергия» исходит из Него или от Него лично. Более того, он выглядел совершенно обычно. Он не носил белые одежды и длинную бороду, не облачался во всё оранжевое и не брил голову. Он одевался и выглядел, как любой другой в его районе. Не привлекая к себе внимания (как он часто повторял, «ты не личность» или «никакой личности не существует»), «Он» просто сидел на полу и курил биди (тонкие индийские сигареты, скрученные из листьев тенду[1]). Не было никакой духовной игры, никакого притворства, никакой иерархии или организации, — абсолютно никакой игры.
Как-то Он сказал: «Я здесь не для того, чтобы копить учеников».
Но общий эффект оказался прямо противоположным — меня притягивало к нему как магнитом. Его «способ бытия» (
