— Ага, снова какую-нибудь собаку сутулую. Горем убитую, хером прибитую. Как Костик твой, бывший.
— Смотри, что пишут, — Эля уже рылась в интернете, — исключительно воспитан, исключительно образован, замкнут, одевается неброско, в политических дебатах не участвует… атлетически сложен, носит модельную стрижку…
— Ага, прям интеллигент широко профиля, — хохотнула Инна.
— В восемнадцать лет его уровень айкью достигал сто шестьдесят. Вот как! Мозг!
— Угу, не очень удобно разговаривать с человеком, который умнее тебя, согласись. Умники, они все, по-моему, немножко того. Он не исключение. Не понимаю его логики. Как скажет что-нибудь, у меня перезагрузка сразу включается.
— Что интегралы с тобой пытается вычислять? Или тангенсами тебя смущает? — не успокаивалась Инна. — Слушай, а ты после Костика с кем-нибудь спала?
— Нет.
— Вот! Поэтому и отношения у тебя не клеятся. Потому что все от него не можешь отойти. Правду тебе говорю, надо переспать с другим мужиком, и тогда у тебя начнется новая жизнь. Маш, ну надо выбираться из депрессии. Да, было у тебя разочарование. Да, попалось тебе вот такое говно…
— Нет у меня депрессии. Наоборот, я отойти от всего хочу, отдохнуть. Я не хочу сейчас ничего. Никаких отношений.
— Тогда тем более надо с Бажиным переспать, потому что одноразовый секс — это не отношения. Неужели мужика не хочется?
— Хочется. Иногда хочется. И колется. Как представлю, что снова какая-нибудь фигня случится, тошно.
— Не понимаю твоего упорства, хоть убей. Взрослые люди. Каждый сам выбирает, как ему жить. А ты свободна, у тебя никого нет.
— А тебя не смущает, что он мой заказчик?
— Меня? Меня в этой жизни уже ничего не смущает.
— Инна, ты думаешь, я просто так на таких проектах работаю? У меня репутация. И я очень не хочу ее испортить. И мать не могу подвести. Она всю жизнь положила, чтобы нашу компанию до такого уровня поднять. Как ты не понимаешь? Случись у нас с ним какой-нибудь конфликт, проблем у меня будет по самые гланды. И вообще… у меня никогда не было секса ради секса.
— Маша, это в семнадцать все должно быть и так, и эдак, а в двадцать семь — либо так, либо никак.
— С тобой прям не поспоришь, но я, вроде бы, вышла из того возраста, когда можно себе позволить безнаказанно совершать глупости.
— Маня, самое время совершать глупости. Все, что можно совершить, нужно совершить до тридцати. Потому что после тридцати единственным развлечением будет борьба с целлюлитом. Сама ж говоришь… молодой, видный… Не нравится?
