— Я не знала, что вы курите.
— Я не курю. — Он не улыбался. Наоборот, взгляд его карих глаз стал более сосредоточенным.
— Понятно.
— Я давно бросил. Исходя из тех же соображений, что, наверное, и все. Но иногда меня страшно тянет покурить. И тогда я думаю… — Поднял взгляд, и у Маши перехватило дыхание. — Это же просто сигарета. Делаю две затяжки. И снова забываю про то, что когда-то курил. — Он снова коротко затянулся, выдохнул дым в сторону и затушил сигарету.
— Весьма своеобразный способ борьбы с зависимостью.
— Очень действенный. Бороться нужно против кого-то и за что-то, а не с самим собой. Бороться против самого себя из-за двух затяжек — бессмысленно. Я же сам себе друг. А вот ты, Маня, сама себе враг.
— Почему это?
— Потому что борешься сама с собой против удовольствия. Борешься глупо и бесполезно. Но я подумаю, как решить эту проблему.
— Какую проблему?
— С твоей неловкостью. С тем, что тебе мешает.
Она улыбнулась:
— Не стоит. Давайте оставим все как есть.
Разумом Александрова понимала, что нужно встать и уйти. Но воли странным образом не хватало — так и сидела, будто приклеенная к стулу, беспомощно следила за его руками, вслушивалась в зрелый грудной голос. Куда ее воля рядом с ним девается, Маша не понимала. Потому и Инне не смогла объяснить, что чувствует к этому мужчине. Ничего трепетного и теплого она не ощущала, а только в желудке засасывающую пустоту, как перед экзаменом.
Виталий кончиками пальцев снова подтянул к себе две карты и Маша, сама не заметила, как снова задышала с ним в такт: задерживала дыхание, когда он ставил карты и выдыхала, когда он осторожно убирал руки. Еще через минуту она с удивлением обнаружила, что начала всерьез переживать за его карточный домик. Что вот-вот он рухнет, и усилия Виталия пойдут прахом.
— Бесишь ты меня, Маня, — тихо признался он.
— Слава богу, — облегченно вздохнула Мария.
— А ты думала, что я к тебе испытываю другие чувства? — бросил на нее усмехающийся взгляд.
— Честно говоря, да.
— Что я тебя хочу?
— Угу.
— Правильно думаешь. Но ты меня жутко бесишь, потому что все три месяца делаешь вид, что между нами ничего не происходит.
— Между нами и правда ничего не происходит. И никогда не должно произойти.
— Врешь. Между нами… буря, — невозмутимо произнес он и щелкнул по карте.
Большой карточный домик рассыпался. Бажин ладонями сгреб карты в кучу, а Маша еле сдержала возглас сожаления. Придвинув к себе чашку, Виталий стал мешать кофе, слегка постукивая ложечкой о край.
