— Ну, вот, красотки мои, завтра вам еще подружек досадим. — Мария тронула белое соцветье метельчатой гортензии.
В кармане джинсов зазвонил телефон и, увидев, от кого звонок, Маша вздрогнула. Сердце сжалось — то ли от боли, то ли от отвращения.
Но все же ответила:
— Да.
— Давай поговорим, — без особых предисловий заявил Костя, тон выбрав соответствующий.
— Нам давно уже не о чем. Оставь меня в покое, — занервничав, все же постаралась говорить спокойно.
— Я приеду сегодня.
— Не надо. Что ты хочешь от меня?
— Чтобы ты ко мне вернулась.
— Это невозможно. Прекрати звонить мне, живи своей жизнью и оставь меня в покое.
— Я приеду сегодня. Поговорим.
— Не надо! — крикнула она, но он повесил трубку.
Сволочь, все настроение испортил. А оно у Маши до его звонка было просто отличное. Работа и общение с растениями всегда воодушевляли — так она заряжалась, в этом она черпала силы и энергию.
Не раздумывая, Мария тут же позвонила матери:
— Мамуль, привет! Как насчет того, чтобы вместе провести вечерок. Перетрем все местные сплетни, а?
— О, я всегда «за». Во сколько ты будешь дома? Я приеду.
— Давай лучше я к тебе. Я скоро закончу на Новорижском и сразу к тебе.
— Жду.
Ни матери, ни сестре Мария не сказала, что Константин начал ее преследовать. Не хотела расстраивать и плодить ненужные разговоры. Надеялась, что ему попросту надоест и он перестанет доставать ее. Хотя нервов успеет вытрепать прилично. Расставались они болезненно. Произошло это четыре месяца назад, а Маше казалось, что только вчера. На какое-то время появилось у нее ощущение, что отошла она, что стало в ее жизни все спокойно, но длилось это недолго.
— Маша, — позвал помощник, вырывая ее из задумчивого оцепенения. — Я тебе еще нужен?
— Нет, Миша, езжай. Я тоже сейчас поеду. Завтра перевалим гортензии в цветники, потом добавим барбариса, и останется по мелочи.
— Тогда до завтра. Звони, если что.
— До завтра, — попрощалась и направилась дому.
На дорожке, напротив формованной липы с кубической кроной, стояла домработница Бажина. Хотя, наверное, лучше ее назвать управляющей домом. Она все знала, всем заведовала и всеми командовала.
— Машенька, какая у нас тут все-таки красота. Не устаю любоваться.
— Да, Надежда Алексеевна, мне кажется, у нас все получилось, — приветливо улыбнулась Александрова. — Скажите, Виталий Эдуардович сейчас свободен? Мне бы хотелось с ним поговорить.
— Да, Машенька. — Женщина указала рукой в сторону двери, из которой сама только что вышла. — Он как раз на кухне. Проходите.
