Stop!!! Кто-то резко схватил ее за руку, от неожиданности Лина остановилась. Электрический разряд молнией пронзил мгновенно, не давая опомниться, сбивая на ходу мысли и опрокидывая память…
– Мадам, это вы? Привет!
– Сергей?!!! Не может быть!
– Может, все может быть, Линка! Я так и знал, что встретимся, чувствовал… – рокотал знакомый с хрипотцой бас.
Как странно видеть его, так давно ушедшего из ее жизни. А ведь, действительно, прошло лет 15. Он называл ее Жасмин, наверное, за дурман этих любимых ею цветов, когда весь город тонул в белой пене чарующего весеннего наваждения, и они были так счастливы, как это бывает только в ранней-ранней юности.
– А ты совсем не изменилась… – спорил он с неопровержимой логикой времени или просто красиво лгал.
«Зачем?.. Или вечером, под дождем, не видна предательская паутинка вокруг ее глаз? И как удачно, что именно вчера, она сделала модную стрижку и обветренные пряди продуманно небрежных светлых волос создают обманный шарм легкомысленной уверенности, которую мы все так легко теряем, не признаваясь в этом даже себе. Ты этого не узнаешь…», – у Лины пронеслась в голове целая вереница вопросов, но вслух произнесла самое банальное, незначащее:
– Ты тоже, все такой же… Серый! Ну, рассказывай, в каком звании? Военной карьере развод не помешал? Знакомый серебристый смех.
«Дразнящий тон, ненужные вопросы… А ведь сама отлично знает, что из-за нее все бросил к черту! Уехал на Север, куда глаза глядят… Будущее, карьеру швырнул к ее ногам, таким ослепительно стройным тогда, в этих сумасшедших мини… Сколько лет он не был в этом городе, в этой уже незнакомой жизни! И как подарок из прошлого, эта встреча… Жасмин…», – он молчал, не находя нужных слов.
Лина заметила все: и легкую седину на висках, и безупречный костюм, и дорогой парфюм и усталость в серых, почти стального цвета глазах. Она уже слышала от общих знакомых, что Сергей работает реставратором в музее, коллекционирует раритеты живописи. Бывший ее военный мальчик, а сегодня «хранитель древностей»… Как странно.
Он рисовал за нее задания по спецкурсу живописи, а сегодня она эту живопись преподает. А он, так и не став военным летчиком, живет в мире холстов и красок, в мире композиций и оживающих образов. Все перепутала жизнь!
Тогда, из летного училища, он убегал в самоволку к ней. Какой это был кураж, какой драйв! В памяти кружится, кружится медленный зыбкий снег той их первой зимы. Снег падает на ресницы, губы, слова, стихи…
