Тайна храма | страница 9



Место, где работал Карл Рунге, находилось в пустыне Аризоны, и вся территория поселения была огорожена колючей проволокой. Это был военный закрытый объект, включающий в себя детский сад и начальную школу. Старших детей возили в школу в ближайший городок в двадцати пяти милях от базы.

Рон хорошо учился, пытаясь завоевать расположение отца, но тот оставался холоден и безразличен. В старших классах они могли не разговаривать друг с другом по несколько дней, и это не раздражало ни того ни другого.

Поступив в колледж и переехав в Нью-Йорк, Рон еще больше отдалился от отца. Рунге старший не отвечал на письма сына и финансово не поддерживал его.

Отец и сын встретились только через семь лет после отъезда Рона в Нью-Йорк. Написав отцу о своей свадьбе, молодой человек не надеялся на его приезд, просто написал по привычке. Каждый год он отправлял отцу открытку, поздравляя его с днем рождения.

Карл Рунге внезапно появился через полгода после бракосочетания Рона и Марии. Из припаркованной машины, стоящей напротив подъезда дома, где снимали квартиру молодые супруги, знакомый голос окликнул Рона: «Садись в машину, надо потолковать».

Карл взял сына за руку и попросил его ничего не говорить. Они сидели так не меньше десяти минут, оба смотрели в лобовое стекло, по которому стал накрапывать дождь.

Отец много раз рассказывал Эмме эту странную «молчаливую» историю. Карл передал сыну пакет с двадцатью тысячами долларов и попросил, чтобы тот больше не писал ему без крайней необходимости.

И это были все ее познания о человеке, который весьма холодно относился к своему сыну.

После ужина Штольц отвез девушку в отель и по дороге признался, что завтра утром ему надо лететь на конференцию в Канаду, и он надеется, что она не бросит своего деда в трудный час. Неловким движением он сунул ей свою визитку, пробурчав, что там домашний и рабочий телефоны.

На следующий день Эмма пришла навестить своего деда и встретилась с его лечащим врачом. Им оказался пожилой седовласый мужчина в толстых роговых очках. Он представился Дэвидом Левинсоном и сказал, что ему нужно с ней поговорить.

Доктор пригласил ее в свой просторный кабинет и, едва усадив, начал быстро и возбужденно говорить:

— Ваш дедушка, Карл Рунге, очень необычный пациент. Мы не можем, определенно не можем поставить точный диагноз его болезни. Это странно, очень странно, и это впервые в моей практике. Когда его доставили к нам, и мы взяли все анализы, не было сомнений, что ему жить несколько часов. Но прошел день, затем второй, и его анализы стали другими.