– Да я сейчас дверь высажу!
Белкина, как телеведущая, понимала в психологии больше, чем оператор. Она дождалась, когда горничная приблизится, и трижды постучала в свою дверь зажигалкой, так, словно подавала условный знак.
– Простите! Можно вас на одну секундочку, – сказала и припала ухом к двери.
После недолгого колебания решение по ту сторону двери было принято – ключ в замке провернулся, горничная заглянула в номер.
– Да?
– У вас найдется пара сигарет и что-нибудь от головной боли? – Белкина приложила ладонь ко лбу и состроила страдальческую мину.
– Минутку.
Не успела горничная закрыть дверь, как Тамара отошла к кровати, показывая – она и не претендует на то, чтобы покинуть номер. Оператор продолжал стучать с методичностью оголодавшего дятла. Высаживать дверь он не собирался, но удары звучали довольно грозно.
– Значит, ей можно, а мне нельзя?!
– Витя, как тебе не стыдно?! – отозвался из своего номера режиссер. – Угомонись!
– И в самом деле, заткнись! – крикнула Белкина. – Не стучи, и так голова болит.
– А я все равно буду! Я свои права знаю. А они права не имеют...
Горничная принесла пяток сигарет в горсти, пару таблеток, бутылку минералки и пожаловалась:
– А он настырный. Тяжело с ним работать?
– На телевидении вообще тяжело работать. Мне кажется, – тут Белкина перешла на доверительный шепот, – лучше принести ему выпить. Заснет и успокоится.
– Буйным не станет?
– Не должен. Он человек хоть и скандальный, но ответственный. К тому же ситуация такая... неординарная. Ему кажется, что про нас просто забыли.
– Насчет выпивки я не могу решить сама. Надо получить разрешение, – горничная прикрыла дверь, щелкнул замок.
Тамара Белкина даже не стала проверять, что за таблетки ей принесли, просто проглотила их и стала ждать результата. Спазмы в висках прошли довольно скоро. Телевизор мерцал в углу, никто и не собирался прерывать эстрадный концерт экстренным выпуском новостей.
Минут через десять оператор крикнул:
– Ну и черт с вами! – Стук прекратился, вновь самым громким звуком в доме стало жужжание мухи.
Но так продолжалось недолго. Один за другим повернулись в замках ключи, отворились двери номеров:
– Прошу обедать, вам накрыто в каминном зале, – произнесла горничная. – Можете свободно передвигаться по всему дому, но на улицу пока выходить запрещено.
Белкиной даже показалось, что та ей подмигнула: мол, в самом деле о журналистах забыли, но стоило напомнить руководству, как «вышло послабление».
