— Не для того наши деды и прадеды в финскую воевали, чтобы побежденные чухонцы навязывали нам мобильники повышенной излучаемости! — бросил кто-то.
Вскоре появились и первые мародеры. Бомжи, алкоголики и наркоманы, привлеченные безнаказанной возможностью пограбить, совершили вылазку к разбитому супермаркету. Однако тут же встретили суровый и решительный отпор.
— Прочь отсюда, мерзавцы! — бесновался Карташов, который был в этот день вездесущим. — Не надо путать погромы и революцию! Мы не хотим, чтобы в наши ряды прокрались деклассированные антисоциальные элементы!
Вскоре у разгромленной пиццерии появился взвод конной милиции; правоохранителям следовало хоть как-то засветить себя; иной ход событий, да еще перед западными телевизионщиками, выглядел бы неестественно. В ментов немедленно полетели камни, и те, как ни странно, ретировались.
Бесчинства и насилия продолжались до позднего вечера. В общежитии местного отделения пединститута было избито с десяток чернокожих студентов. За городом, у оптовой продуктовой базы, сожгли несколько фур фруктов с молдавскими номерами. И лишь с наступлением темноты Карташов дал отбой.
— Ох, боюсь, закончится это для нас новыми судами и сроками, — уже в бункере молвила Чайка, осматривая на свет оцарапанную стеклом руку. — Конечно, нам давно надо было показать всей этой сволочи, кто хозяин в России… Но не обвинят ли нас в экстремизме?
— Не обвинят, — твердо пообещал Карташов, и по его взгляду революционерка поняла, что он не шутит…
* * *
В штабе местного УВД вот уже целые сутки ожидали приказа вышестоящего начальства о зачистке райцентра. Оперативные донесения ужасали: количество разгромленных торговых точек исчислялось десятками, счет же сожженным автомобилям шел уже на сотни. Дежурная часть хваталась за голову, суммируя заявления потерпевших. ОМОН предвкушал, СИЗО готовился, однако никаких указаний о немедленном пресечении безобразий не поступало.
Конечно, начальник УВД прекрасно понимал, как следует себя вести, не дожидаясь приказа. Однако политическая составляющая погромов была налицо, и ликвидировать их без предварительной отмашки из центра было неразумным.
Правда, когда погромы достигли высшей точки кипения, вышестоящее начальство посоветовало-таки вывести взвод конной милиции. Но что могли сделать почти безоружные всадники против нескольких сотен громил?
К вечер телефоны в УВД раскалился докрасна. Теперь его беспокоили не какие-то там граждане, а серьезные страховые фирмы: даже по самым скромным подсчетам, суммы будущих выплат исчислялись миллионами долларов. Замирая от собственной храбрости, начальник УВД позвонил в Москву и заявил, что немедленно вводит в райцентре чрезвычайное положение, комендантский час и прочие предусмотренные законом меры.
