– Ты меня гипнотизируешь, – скромно заметил Иона.
– Если хочешь, могу исчезнуть прямо сейчас, уступив место сослуживцу, – предложила собеседница.
– Не хочу, – поспешил ответить Иона. – Продолжай, я внимаю, – заверил он.
– Современные технологии позволяют делать невероятные вещи. Эфир постепенно заполняется созданиями, еще более далекими от идеала создателей. Реальное накрепко сцепилось с виртуальным. Накрепко, сечешь?
– Меняется часть, меняется весь организм, чего уж тут непонятного. Сама только что объясняла.
– Наконец-то! – обрадовалась рыжеволосая. – Если ты уловил суть послания, то должен понимать, что нам – представителям будущего поколения людей – не хотелось бы убивать больную клетку, но и позволять ей распространять болезнь мы не можем. Так что настало время выйти на поле боя и побороться за тех, кто еще в состоянии воскреснуть. Все взаимосвязаны и все взаимосвязано.
– За управление головами побороться?
– Тебе ведь уже удалось сбежать или, как ты выразился, освободиться от жестянки. Тебя, как видишь, никто не съел. Остался единственный вопрос: готов ли ты к подвигу, расконсервированный? Братство рассчитывает на тебя.
Иона с полминуты продолжал не мигая смотреть на собеседницу, а потом выдал:
– Я только что шлепал по лесу, не далее как полчаса назад, а ты требуешь от меня быстрого принятия решений. Если я правильно тебя понял, ты предлагаешь что-то вроде рокировки? Я – всего лишь один мелкий ничтожный экземпляр, пылинка, но теперь я буду вроде как не один, а с вами.
«И что же?» – последовал безмолвный вопрос.
– Я всю жизнь полагал, что заморозке до лучших времен подвергнусь там, а не здесь.
Рыжеволосая весело рассмеялась и мгновенно посерьезнела. Скорость, с которой она менялась, была непостижимой.
– Чтобы зерно проросло, его надо поместить в холодную темноту, – кивнула она, вытирая проступившие от смеха в уголках глаз слезинки. – Миры живы за счет друг друга, и наша нынешняя задача – выровнять способных. Таких пылинок, как ты, Иона, тысячи. Если миссия провалится, уйдете в соседнюю здоровую клетку.
– Один будет взят, а другой оставлен?
Ответа Иона получить не успел, ибо совершенно неожиданно отключился, а когда очнулся, то лежал на топчане за ширмой в собственном доме. О том, как он добрался до дому, воспоминания были расплывчатые. В течение нескольких минут он испытал несколько жестоких спазмов, окончившихся безудержной рвотой. Придя в себя, Иона без сил плюхнулся обратно на топчан и посмотрел в перекидной календарь на стене. 28 сентября. День его рожденья.
