Да, это была Полина. Она лежала в короткой кружевной сорочке, полуголая в луже крови. Голова ее была разбита, и под ней образовалась лужа крови, которая уже потемнела и успела подернуться тонкой тусклой пленкой… Кровь, которая лилась изо рта, носа и ушей Полины, тоже успела подсохнуть и образовала тоненькие почти черные ручейки, стекающие под затылок; рыжие волосы, как лучи солнца отходили от головы в разные стороны…
– Она упала с крыши… Но перед этим успела его застрелить, – донеслось до слуха Наталии и она подумала о том, что если бы дом был, к примеру, двехэтажный, то Полина осталась бы жива…
Тот мужчина, в которого она выстрелила из маленького пистолета, который показывала Наталие в их первую же встречу, и был тем самым женихом, за которого она собиралась выйти замуж. Но не вышла. Да и он теперь никогда не женится. Ему не до этого… «Что это я?..»
– Игорь, мне можно подняться к ней? Обещаю тебе, что буду вести себя хорошо и ни к чему не притронусь… Разреши, – Наталия крепко держала Логинова за рукав и смотрела на него умоляюще. – Если ты сейчас мне ничего не скажешь, – шептала она ему уже со злостью, я влезу в окно с дерева…
Ты меня знаешь…
Логинов, слегка повернув голову в ее сторону, бросил:
– Сапрыкин, отведи ее, куда она просит, а то она последует примеру своей ЛУЧШЕЙ подруги и убьет меня моим же собственным пистолетом…
Сапрыкин, который всегда был ее палочкой-выручалочкой, взял Наталию за руку и повел за собой, расчищая себе дорогу широкими плечами и острыми локтями, обошел дом и привел в подъезд:
– Это что, твоя подруга?
– Да.
Они быстрыми шагами поднимались по гулкой лестнице, вдыхая прохладный и какой-то земляной воздух.
Дверь в квартиру Полины была незаперта: там уже трудились эксперты. Наталия знала их в лицо. Она завидовала им, как никому на свете. Это они имели право сняимать отпечатки пальцев и ИСКАТЬ… Сколько раз, оказавшись в подобных ситуациях, она хотела попросить их разрешения помочь им…
Но она не имела права. Она была всего лишь скромной (нет, это неправда, далеко не скромной) учительницей музыки и никакого отношения к прокуратуре и расследованиям не имела (еще как имела!) … Она помогала Логинову только ей известным способом. И назвать его дилетанским она уже не могла. Теперь не могла. Просто не имела права, потому что чувствовала: тот дар, которым она овладела, практически, в совершенстве, имеет право на существование. То есть наряду с дилетанским подходом и профессиональным, теперь существовал и еще один, интуитивно-образный, о котором знало всего несколько человек в городе. Те видения, которые посещали Наталию во время ее музицирования на пианино, помогли раскрыть не одно преступление. И даже не столько те, которыми занимался прокурор города, Логинов Игорь Валентинович (который поначалу, кстати, довольно скептически относился к деятельности своей подруги в расследовании преступлений и даже подсмеивался над нею, и только спустя некоторое время сам вынуждан был прибегнуть к ее помощи), сколько тайные преступления, замешанные на деньгах и частной жизни клиентов, которые обращались к Наталие как к последней инстанции… Клиентов поставляла (в основном) приятельница Наталии, Сара Кауфман, директор косметического салона «Кристина».
