Но нам уже было все равно. Потому что после хворостины Дунь-ветер с обиженным видом и вовсе застыла посреди дороги.
Тут какой-то шофер ехал. На самосвале. И стал нам из кабины кричать, чтоб мы свою козу убрали. Она проезд загородила.
А мы бы рады Дунь-ветер сдвинуть. Да она не сдвигается!
Мы начали шофера просить:
— Дяденька, погудите немножко, может, подействует.
— Вот еще! Охота мне из-за вашей козы в ГАИ объясняться. У нас в городе звуковые сигналы запрещены.
Кое-как объехал нас.
А мы опять стоим. Ждем, когда у Дунь-ветер настроение появится.
Наконец, добрались мы кое-как до лечебницы. Осталось только прививку сделать.
Ветеринар в сером халате уже в дверях показался.
— Чего же вы? — поторапливает. — Заходите скорей. Мы скоро закрываем.
— Сейчас, сейчас!
А что сейчас! У этой Дунь-ветер не только характер упрямый, но и нюх, наверное, как у сыщика. Потянула носом в сторону ветеринара, и аж шерсть на загривке поднялась. Прямо овчарка! Ничего, сейчас ветеринар возьмет ее за рога!
Но тут Вовка опять за свое:
— Я когда боюсь зуб дергать, мама мне всегда помогает. Психологически. Смотри, говорит, ничего страшного. И в зубоврачебное кресло сама садится. Рот раскрывает. Может, нам тоже прививку сделать? Чтоб Дунь-ветер не так сильно переживала.
Я молчу, а ветеринар смеется.
— Пожалуйста, я могу. — И стал шприц доставать. Здоровенный такой, прямо бревно. Вижу, Вовка аж побледнел весь. Но храбрится.
— Отвернись, — говорит, — Юрка. Я тоже, когда смотрят на меня, начинаю волноваться.
Но только я отвернулся, от Дунь-ветер только пыльное облачко во дворе осталось.
— Чего ж ты стоишь? — Вовка чуть не плачет. — Лови ее быстрей. Спереди, спереди забегай, животные препятствий боятся.
Может, и боятся, если по-научному подходить. Но Дунь-ветер, я давно уже это понял, чихала и на науку, и на препятствия. Едва я ей дорогу загородил, она так саданула своими рогами, что у меня искры из глаз посыпались. Чувствую, лежу носом в пыли, а над головой только ветер — вжи-и-ик. Перелетела все препятствия, как на крылышках!
Стали мы Дунь-ветер вдвоем ловить. А коза подождет, пока мы к ней доковыляем, подпустит поближе и снова — раз, и все сначала.
Ловили, ловили, пока ветеринар свою лечебницу не закрыл.
— Рабочий день, — кричит, — кончился. Завтра приходите.
И здесь проклятая коза сразу успокоилась. Прямо нарочно! Даже сама к лечебнице подошла. И еще замок на двери полизала.
Я не знаю, что бы сейчас с ней сделал! Как та женщина на огороде, огрел бы ее, наверное, хворостиной от всей души.
