На третий год – 51,2 %, на четвёртый – 40,96 %, на пятый – 32,768 %, на шестой – 26,2144 %, на седьмой – 20,97152 %. Как видим, через семь лет кризис неизбежен, так как 21 % от первоначального количества явно недостаточно ни для посева, ни для пропитания жителей целой страны. Но это, так сказать, сухая математика.
Представить, что сборщики пятины учитывали математические тонкости, можно с большим трудом. Скорее всего, однажды получив по максимуму, они и в последующие годы отбирали столько же, сколько и в первый год. Не зависимо от общего объёма урожая. Тогда кризис наступает уже через 5 лет, так как отнимать от 100 % 20 % можно только пять раз, и последствия его гораздо страшнее.
В этой ситуации совершенно неважно как отдельные хлебопашцы перераспределяют остатки своего урожая на пути к кризису. Одни больше сеют, другие больше едят, результат один: через пять лет в Египте было бы вообще нечего сеять и нечего есть! Народная смекалка, некоторые запасы и природные неточности в виде большего, чем ожидается, урожая позволяют нам, накинув два года, предсказать голод в стране и кризис всего общества ровно через семь лет! И для этого не нужно быть ясновидящим прорицателем, а достаточно лишь владеть примитивными знаниями арифметики.
Мне лично представляется, что было бы более логичным не извлекать зерно из оборота, а просто объявить о грядущем голоде. Семь лет – достаточный срок для того, чтобы, просто распахав дополнительные земли, создать запасы из полученного таким образом зерна. После чего закупить излишки у хлебопашцев для пропитания городов. Однако сделали по-другому…
Иные чувствуют себя на Земле как в раю, за счёт тех, кому уже обещан ими рай небесный.
Л.С. Сухоруков
Предположение, что сбор хлеба в Египте производился на отнюдь не добровольной основе, позволяет рассмотреть в этой ситуации прямые параллели с «хлебозаготовками» в России в 20-х годах ХХ столетия при помощи так называемых продотрядов. Тогда их деятельность тоже привела к повальному голоду в России, несмотря на невиданные урожаи. Совсем страшно становится, если мы осознаем тот факт, что, как говорится, исполнители и методы – те же!
В свете этого появляется подозрение, что некто, хорошо знакомый с изложенным в Торе (а до совсем недавнего времени заключенное в ней знание было зашифровано и тщательно скрывалось, и изучение Торы неевреями жестоко пресекалось, и даже каралось смертью), просто повторил опыт Йосефа, осуществив его с учётом реалий времени и этногеографических особенностей тогдашней России.
