— Вилкинсон утверждает, что он был один в коридоре.
— Хм... И каждый из них пребывал в одиночестве в своей комнате?
— Предположительно так. Насколько я понимаю, все разбрелись по отдельным помещениям, за исключением Бэя, оставшегося в конференц-зале. Некоторые из них: Мид, Морган, Риз, Марли Вилкинсон — использовали свои собственные кабинеты. А те, у кого таковых не было, то есть я и обе женщины, разместились в свободных помещениях.
— И кто же вас разводил?
— Лично меня - Морган. Когда мы выходили из конференц-зала, Бей попросил его проводить меня в пустой офис, который обычно занимает секретарша. Он также сказал жене и миссис Кароле Риз, что дальше по коридору есть еще две свободные комнаты. В церкви, судя по всему, двери не запирают.
— Какие доверчивые души. Кто же прикончил несчастного?
Фред посмотрел на меня и беспомощно развел руками.
— Понятия не имею. Я даже не представляю мотивов убийства. Кстати, какой мотив мог быть у меня?
— Это ясно. Мид был крайне груб с тобой как раньше, так и во время собрания.
— Да. Именно это и говорит полиция, и поскольку у них дымится хвост, они готовы скормить волкам кого угодно, а конкретно меня. Но и ты, и фараоны понимаете, что грубость и ругань недостаточный повод для убийства.
— Они без колебаний посчитают это достаточным мотивом, если у копов или у окружного прокурора будут основания опасаться нападок прессы. Ты сам сказал, что у них «дымится хвост». И кто может оказаться лучшим объектом, нежели частный детектив? Ты же знаешь, что мы не что иное, как отбросы общества. Это еще более справедливо в отношении частного сыщика ирландца. Тебе известно расхожее мнение об ирландском нраве да ты и сам говорил об этом не далее как минуту назад.
Фред поднял на меня глаза. У него был взгляд собаки, которая только что получила пинок от любимого хозяина.
— Это удар ниже пояса. Арчи.
— Пойми, так говорит не Арчи Гудвин, — произнес я, поднимая руку. — Я просто пытаюсь воспроизвести ход мысли представителей департамента полиции.
— Ну спасибо — утешил.
— Послушай, как я уже сказал, Вулф и Паркер находятся у твоего угла ринга, так же как и ваш покорный слуга. Против нас не выстоят даже объединенные силы полицейского департамента Нью-Йорка и ведомства окружного прокурора.
На мою смелую речь Фред отреагировал слабой улыбкой. Он знал, что по самую шею сидит в болоте, кишащем аллигаторами. Я, кстати, тоже это знал.
Когда Вулф спустился из оранжереи, то обнаружил на своем столе аккуратно свернутый свежий выпуск «Газетт». Я, естественно, успел ее прочитать. Напечатанный двухдюймовыми буквами заголовок кричал: «УБИЙСТВО В СОБОРЕ!» Подзаголовок, набранный шрифтом чуть помельче, возвещал: «Обвиняется частный детектив». Три колонки занимала фотография Храма с Серебряным Шпилем, под которой были подверстаны портреты Бэя, Мида и Фреда Даркина. Статья занимала десять дюймов на первой полосе и, перескочив на последнюю страницу, захватывала еще две полные колонки. Я не нашел в ней ничего нового для себя, кроме того, что покойному было сорок семь лет, что он женат на деловой женщине с Уолл-стрит, что у него один ребенок и что он служил в храме с момента его основания. Даркин характеризовался как «...независимый нью-йоркский частный детектив, которого часто привлекал к работе легендарный Ниро Вулф. На сей раз, однако, Даркин действовал самостоятельно, хотя и был рекомендован храму помощником Вулфа Арчи Гудвином, тоже частным детективом.
