– Оденься потеплей, перекусить что-нибудь возьми, встречаемся на вокзале в восемь", – проинструктировала меня подруга.
Нас, желающих вместе провести новогоднее гулянье, собралось человек тридцать. Почти как всегда и на вокзале, а потом и в теплом вагоне электрички, туристы возбужденно-радостными возгласами и объятиями встречали "своих", шумно занимали места, но в этот раз они долго не утихали – многие активно провожали старый год. В разговорах и в полудреме нам с подругой дорога показалась недолгой. И вот группа, поеживаясь, высыпала на платформу. До чего же неуютно: сыро, в свете фонарей силуэты и тени выглядят неприветливо, только в поселке светится праздничная россыпь огней. Да, умные люди дома сидят, телевизор смотрят. Может быть, и мне домой! Но отступать некогда! Перейдя железнодорожные пути, мы, ночные путники, сразу же окунулись в почти непроглядную тьму, – только угадывалась широкая накатанная дорога, по обеим сторонам которой высились огромные ели. Они-то сразу и разбудили во мне поэта. Казалось, ели удивленные нашим появлением недоумевали, если это гости, пусть и непрошенные, то почему проходят мимо, ведь на наших верхушках уже сверкают звездные гирлянды, а Большая Медведица предлагает испить морозного ликера из своего ковша. Предаться дальнейшему вдохновению мне не удалось. Группа в предвкушении праздника стремительно удалялась в ночь, пришлось и мне ускорить шаг. Впереди заманчиво светились фонари – оазис света в темноте ночи. Деревня?! Несколько современных частных домов по обеим сторонам дороги, почти возле каждого из них автомобиль, вьются дымки из труб, сияют окна, во дворах елки, украшенные мишурой. Что-то не похоже это на настоящую деревню, в моем понимании: вдали от асфальта, машин.
И тут же припомнилось мне, как однажды довелось провести свои зимние каникулы в деревне у бабушки. Ощущение зимней сказки не забывается со временем. И если за окном белый-белый день, когда заснеженные деревья стоят, не шелохнувшись, то я непременно "проваливаюсь" туда, где особо радостно было лепить снеговиков, кататься с высокого склона на лыжах, санках, или без оных. В заскорузлой от снега одежде бежать в избу, у порога скинуть валенки, почти всё снять с себя, и залезть на еще теплую кирпичную спину беленой русской печи. Там в полутьме на ощупь отыскать пряник, или почти растрескавшиеся семечки липы, собранные нами накануне. В избе светло, уютно. С печи хорошо видна зала. На чистом некрашеном полу, выскобленных голиком и речным песком половицах, пестротканые полосатые дорожки. Бабушка несет, сверкнувший в свете лампочки под потолком, самовар, ставит его на стол, возле которого вдоль стен стоят широкие скамьи, вместо дверей проемы в ситцевых занавесках. Перегородки отделяют кухню от залы и кути, в кути маленькая печка с плитой. В доме всюду тепло и на душе у меня тепло. По-моему, в душе я все та же девочка, которой очень хочется погостить у бабушки.
