Мало-по-малу, одолѣвъ всѣ первоначальныя техническія трудности, я потомъ сильно увлекся своимъ инструментомъ, тѣмъ болѣе, что благодаря тому же Антону Осиповичу, удалось почти за даромъ, по случаю, пріобрѣсти драгоцѣннѣйшую скрипку Антонія Гварнеріуса >2, подлинную рѣдкость съ отмѣткой внутри: „Antonius Guarnerius faciebat inCremonean. 1726”, съ которой я никогда потомъ не разставался и которую въ ноябрѣ 1917 года уничтожила все та же большевистская бѣсовщина.
Впослѣдствіи дошелъ до насъ слухъ, что музыкальные наши инструменты въ имѣніи: рояли Блютнера и Стэнвэй, отцовская віолончель Вильома, моя скрипка, чудная фисгармонія были въ томъ же году вдребезги разбиты, какъ „господская буржуйная” затѣя...
Помимо домашнихъ выступленій соло или тріо съ братьями Ухтомскими, Антонъ Осиповичъ меня выпускалъ подъ конецъ даже на большихъ благотворительныхъ концертахъ. Помню какъ приходилось въ качествѣ солиста участвовать въ парадномъ любительскомъ концертѣ въ губернаторскомъ залѣ у Долгово-Сабуровыхъ, въ которомъ я исполнялъ трудный концертъ Мендельсона. Затѣмъ я выступалъ совмѣстно съ отцомъ (віолончель), матерью (рояль) и Николаемъ Бѣляковымъ (фисгармонія) въ квартетѣ изъ послѣдняго акта оперы „Риголетто” на благотворительномъ концертѣ, дававшемся въ огромной красивой залѣ Симбирскаго Дворянскаго Собранія.
Воскресные и праздничные дни проходили у меня обычно въ сообществѣ моихъ сверстниковъ — родныхъ и друзей. Въ числѣ первыхъ, прежде всего, были двоюродные мои братья, князья Ухтомскіе, Михаилъ и Александръ; затѣмъ троюродные: Александръ Бѣляковъ, Михаилъ Валуевъ, гр. Толстые и наконецъ, въ качествѣ ближайшихъ друзей: Германъ Молоствовъ, братья Депрейсъ, Михаилъ и Николай, и Сергѣй Быковъ. Александръ Бѣляковъ или „Капка”, какъ его всѣ звали, рано насъ покинулъ навсегда, скончавшись 14 лѣтъ отъ аппендицита. Это былъ смуглый, живой, немного озорной, но милый мальчикъ, большой любитель ловли птицъ, каковымъ спортомъ мы нерѣдко съ нимъ занимались около ихъ сада на обширномъ въ то время совершенно запущенномъ, городскомъ мѣстѣ, около знаменитаго „Вѣнца” — обычнаго мѣста гулянья Симбирской публики, съ котораго открывался изумительный по красотѣ видъ на Волгу и далекое наше Заволжье.
Ухтомскіе и Бѣляковы были наиболѣе близкими и дружными съ нами семьями. Съ Михаиломъ и Александромъ Ухтомскими я росъ, какъ-съ родными братьями; постоянно мы бывали другъ у друга, играли, веселились, совмѣстно занимались музыкой, съѣзжались по лѣтамъ, охотились и т. д.
