Средняго роста блондинъ, худощавый, Володя Варламовъ обладалъ на рѣдкость подвижной физіономіей и несомнѣннымъ талантомъ забавнаго комика, умѣвшаго артистически пересказывать всевозможные анекдоты, имитировать, подмѣчать смѣшныя стороны людей и т. д. При всемъ этомъ, Володя обладалъ исключительно благодарнымъ голосомъ, модуляція коего не знала предѣловъ: то слышишь бывало низкій трескучій басокъ, то при пересказахъ „бабьихъ” разговоровъ звучали женскіе голоса. Трудно забыть, какимъ всеобщимъ хохотомъ обычно сопровождалась передача Володей всяческихъ анекдотовъ изъ обширнаго его „бабьяго” репертуара, хотя бы, напримѣръ, такого краткаго, кажется, изъ Горбуновскихъ разсказовъ, діалога,повстрѣчавшихся двухъ старушекъ изъ простонародья: — „Слышала?” — „Что?” — „Папа-то Римская!” — „Ну?” — Родила!” — „Охъ грѣхи тяжкіе!” Надо было при этомъ видѣть и слышать самого разсказчика, его мимику и „бабью” интонацію, чтобы понять неотразимость его комическаго дарованія.
Запасъ всяческихъ разсказовъ и прибаутокъ былъ у него неистощимый, но пошло-скабрезнаго онъ не любилъ, отдаваясь всей душой, главнымъ образомъ, чтенію и изученію русской классической драмы. Играли мы съ нимъ также „Горе отъ ума”: онъ — Фамусова, я — Чацкаго. Знали мы Грибоѣдова наизусть, часто его декламируя другъ другу въ свободное время. Любили мы и другихъ драматическихъ классиковъ — Пушкина, Алексѣя Тодстого. Само собой, „Ревизора” знали отъ слова до слова, причемъ въ исполненіи Хлестакова, мы съ нимъ сильно соперничали.
Попавъ въ Москву, Володя встрѣтился со своимъ дядюшкой — знаменитымъ артистомъ Императорской сцены К. А. Варламовымъ. Самъ Володя происходилъ изъ старой дворянской семьи. Отецъ его, Александръ Дмитріевичъ, чуть ли не полныхъ четверть вѣка служилъ въ г. Сенгилеѣ Симбирской губерніи исправникомъ и пользовался въ своей округѣ всеобщимъ уваженіемъ и любовью. По совѣту своего дядюшки, Володя, будучи студентомъ, поступилъ въ драматическую школу, находившуюся подъ управленіемъ тоже знаменитаго артиста Московскаго Малаго театра — М. П. Садовскаго. Школа эта помѣщалась въ театрѣ Мошнина въ Каретномъ Ряду. Варламовъ впрочемъ не долго пробылъ въ ней, разочаровавшись въ условіяхъ преподаванія и работы. Дарованіе осталось при немъ. Впослѣдствіи удовлетворялъ онъ себя, участвуя въ рядѣ любительскихъ спектаклей въ Москвѣ, а потомъ, состоя уже на службѣ по Судебному Вѣдомству, — въ своемъ родномъ Симбирскѣ, гдѣ былъ женатъ, но неудачно.
