И вот вдруг ему сообщают, что образовался тайный заговор с целью освободить королеву и на него рассчитывают: чтобы он как-нибудь нашел возможность известить ее об этом.
Что же делает Шеве? Он нарезает великолепнейший букет своих чудных роз, кладет в него записочку, извещающую королеву о часе и способе побега, и, отправившись в темницу, бросает его ей через ограду в каземат.
Но стража не дремлет. Заметив брошенный букет, она захватывает и букет, и записку.
Шеве арестовывают, предают суду и приговаривают к смертной казни.
Возведенный уже на эшафот, Шеве, однако, не теряет энергии. Перед смертью он просит позволения сказать несколько слов судьям и, когда это ему разрешают, обращается к ним с просьбой, чтобы кто-нибудь из них после его смерти взял на попечение его 17 детей.
Пораженные этим неожиданным сообщением, судьи решают подарить жизнь отцу такого многочисленного семейства, но при условии (а условие это вытекало из царившей в то время страшной дороговизны съестных припасов), чтобы он уничтожил весь свой сад и все розы и засадил его картофелем.
Пришлось, конечно, согласиться — так погибла и та самая красивая роза, которая составляла его славу. Но, погибнув для садоводства, она оставила память по себе в летописях.
Одной из прелестнейших новых роз считается также чудная розовая чайная, носящая название «Франция» — «La France».
Роза эта неоднократно играла свою роль в разных проявлениях патриотизма и выражениях международных симпатий французов.
Когда в 1888 году возникла во Франции партия буланжистов, приверженцев генерала Буланже, мечтавших поставить его во главе Франции, то основанная графиней Парижской монархическая лига, не потерявшая надежду возвести когда-нибудь снова на французский престол Бурбонов, избрала розу «La France» своей эмблемой в противоположность буланжистам, избравшим своей эмблемой красную гвоздику.
Когда монархистов спрашивали, отчего они избрали эту розу, а не старую эмблему Бурбонов — белую лилию, то они отвечали: царица цветов — цветок царицы (королевы).
Кроме того, они сделали себе изображение этого цветка из золота и носили его: дамы — в виде броши, а мужчины — в виде булавки для галстука.
Та же роза служила приветом при прибытии и встрече графини Парижской и дочери ее Елены в 1890 году в Клерво — замке герцога де Люина, ее сына.
Весь экипаж и гривы лошадей были убраны этими розами, а когда они уезжали обратно в Париж, то группа монархистов и представители монархической прессы поднесли им громадный букет этих дивных роз.