— Ну-ну, — примирительно заговорил Рокко ди Чента, ведь он всегда с симпатией относился к своему протеже, и на сей раз не стал затягивать конфликт. — Однако нам всем надо подумать, как вернуть сведения, которые имелись у убитого.
— Но может у папы остались… так сказать, связи… или те, кто знал его в молодости, могут нам помочь…
В этот момент Джузеппе показалось, что одна из драпировок, возможно, скрывавшая собой нишу в стене, зашевелилась, и оттуда послышался глухой голос тайно присутствовавшего при беседе:
— Излишние рассуждения в этой скользкой теме не принесут ничего хорошего не очистившим свою душу от греха и не возросшим духовно, ибо станут только лишь очередной лазейкой для бесовских искушений безверия…
Москва, Кутузовский проспект — Рим, Ватикан; ночь
Над мегаполисом рассеивалась мгла, когда Александр по ночной трассе Ml наконец въехал в Москву. Ольга мирно посапывала в машине, черты ее лица резко заострились, что на мгновение вызвало в сердце мужчины жалость. Но жалости его как раз не учили. Шкода плавно притормозила у очередного светофора, чтобы на зеленый сигнал вновь спешить к дому на Кутузовском, где жила журналистка.
Осмотрев двор и входы в подъезды и не обнаружив ничего подозрительного, Звездочет разбудил Хлебникову. Журналистка в полусонном состоянии поднялась на свой этаж, пошарила в сумочке в поисках ключей, уловив смутно, что что-то явно не так, вынула ключ и тихо, стараясь не шуметь, отперла дверь. Александр, отстранив женщину, и достав пистолет, быстро прошел в квартиру. Затем выглянул, чтобы впустить испуганную Ольгу. Под ноги ей бросился СэрГрэй.
— Пистолет? У тебя есть пистолет? Почему же ты его не использовал там… в доме?
Она была не просто испугана, но шокирована, и еще плохо соображала от усталости и постоянных волнений.
— Всё в порядке. Не бойся. Пистолет был в машине, я не хожу в дом Божий с оружием.
— Но то был не дом Божий… а дом твоего друга, ведь так?
— Всё обошлось, чего переживать. Никто не использует оружие без нужды, кроме психов. Я был в доме… после, когда вернулся за машиной. Все живы-здоровы.
Ольга с облегчением вздохнула. Гора с плеч.
— А…?
— А они убежали.
— Ты думаешь, они еще нам встретятся?
— Не могу тебя утешить: не они, так другие обязательно встретятся.
Ольга, втайне перебирающая некую мысль в голове, остановилась, чтобы сосредоточиться и, внезапно понимая, открыла сумку. Там, где должен был лежать предсмертный подарок Якова Сигизмундовича фон Краузольда, имелась лишь вспоротая подкладка. У нее перехватило дыхание, Ольга сообразила, что кроме как ее спутнику, никому не пришло бы в голову рыться в ее вещах, и к тому же он имел прекрасную возможность, когда она, убаюканная хаотичным звоном призрачных колоколов, провалилась в сонное забытье. В ярости она подняла руки и бросилась на мужчину.
