– Что с вами? – подойдя к нему, спросила она.
– Ой, наверное, это радикулит, – через боль ответил он. Ей стало жалко его.
– Давайте я вам помогу. Вы где живете?
– Вон там, за этим домом, во дворе, – сказал он, еле выговаривая слова. Она подхватила его сумки, подставила свое худенькое плечо.
– Опирайтесь!
Он больно надавил на плечо и потихоньку распрямился. Изогнувшись, придерживая руками поясницу, сделал шаг, другой. Видимо, шаги давались с болью. Она не знала, что такое боль от радикулита, но много слышала об этой болезни и с состраданием посмотрела на него. Кривобокой походкой, слегка покачиваясь, он пошел вперед, она – рядом.
– Вы второй раз спасаете меня, – пытаясь улыбнуться, проговорил он. – Даже не знаю, как бы я дошел и доехал, если бы не вы.
Она в ответ криво улыбнулась. Его сумки были тяжелыми. Она с трудом несла их и молча шла рядом. Говорить ему было тоже очень тяжело. Каждый шаг с остротой иглы пронзал все его тело. Он сдерживал боль, но потихоньку шел вперед. Вот они дошли до угла дома и повернули во двор.
– Вон мой подъезд, – прошептал он, показывая на дом, стоявший в глубине зеленого двора. Это был старый, дореволюционный дом.
– Лифт есть? – спросила она, осторожно посматривая на его походку.
– Есть, только он уже давно не работает, – виновато ответил он. Медленно они подошли к большой подъездной двери. Она толкнула ее, дверь тяжело открылась, и они вошли на лестницу. Подъезд был грязноватый, но имел отпечаток былой красоты и элегантности. Ажурные кованые перила, красивая лепнина на стенах, мозаичный пол. Она впервые была в таком старом доме.
– Куда поднимаемся? – спросила она.
– На третий этаж, – тихо простонал он. Опираясь на перила, он с большим трудом шел по ступеням.
– Эко, как скрутило, – повторял он.
– Вам бы мазью намазать поясницу. Есть у вас мазь от радикулита?
– Была. Наверное, есть.
Так они поднялись на третий этаж, и он остановился перед старинной дверью с витыми узорами и цифрой «16». Дверь была безобразно выкрашена темно-рыжей краской. Мужчина, скособочась, стал нервно что-то искать в кармане пиджака, видимо, ключ. Найдя, осторожно вставил его в скважину, замок щелкнул, и дверь отворилась. Они вошли в квартиру. Он тихонько поковылял к дивану.
– Борис, это ты? – послышался из запертых дальних дверей твердый, но явно пожилой голос.
– Да, это я, мама.
– Что так долго? Я уже стала волноваться!
В комнате послышалось оживление, заскрипели пружины кровати. Дверь отворилась, и показалась пожилая женщина. Она выглядела словно пушкинская графиня из «Пиковой дамы». От нее так и веяло аристократизмом.
