Антология-2 публикаций в журнале "Зеркало" 1999-2012 | страница 46

Был и еще один путь, ведшийся довольно успешно, — путь постепенной гуманизации СССР.

Из каких-то соображений этот процесс прервали, остановив тенденции эволюционной трансформации. Возможно, это произошло, потому что эволюционно реформируемый СССР стал бы в довольно близком будущем не вооруженным до зубов монстром, а подлинно живой великой державой. Всего этого не произошло и теперь массы людей пребывают в страшном тупике и ожесточении. Потерянность и разочарование — слишком мягкие термины, обозначающие их нынешнее состояние и существование. Искусству в такой ситуации места нет. Просто отдельные творческие личности «выработают» оставшийся у них творческий заряд. Грядущая катастрофа постсоветской цивилизации не даст художникам творить. Это будет эпоха гуннов, остготов и вандалов в новом обличий. Постепенно будет создаваться новое религиозное искусство, как создавались первые христианские памятники на развалинах языческого Рима — новый стиль Теодорихов. Русская диссидентская культура, участником которой я был, существовала около 30 лет, между 56-м и 86-м, и была связана с надеждой эволюционной трансформации СССР. Сейчас эта культура на территории России окончилась.

Есть отдельные русские творцы, оказавшиеся, как некогда Эль Греко или Феофан Грек, за пределами эпицентра катастрофы. Они продолжают творить. Вспомним слова Рахманинова, сказанные Мариетте Шагинян на перроне Балтийского вокзала, когда он покидал Россию: «В этой стране нормальная культурная жизнь надолго прекращается». Те, кто сейчас остался на родине, или обслуживают массовую культуру, или находятся в изоляции еще более глубокой, чем в бывшем СССР. Но самые чуткие слышат подземный гул, вдыхают наступающий хаос и ждут огромной черноты и ореола нестерпимого света, который разорвет мрак.

1993 г. (сентябрь)

«Зеркало» (Москва)

ПОСТБОЛЬШЕВИСТСКАЯ МЕЗОЗОЙЯ

Алексей Смирнов

Кончается темный век — век кали-юги. Наступает эра, которую нельзя было даже отдаленно предвидеть. «Грядущий хам» Мережковского, реализовавшийся в России, был все-таки «наив-кюнст» рядом с тем, что начало выползать после краха большевизма в Евразии. Постбольшевистская эпоха — эпоха победившей деструкции. Инфернальные силы хаоса приобретают в России мелкие повседневные черты — они привычные морщины на гримасах наступившего ужаса.

В свое время большевизм утвердился как победа уголовных методов политической борьбы. Методы большевизма: обещания политическим партнерам коалиционного участия в правительстве, затем их поголовный расстрел; заражение жен расстрелянных сифилисом; отдание их детей кавказцам и татарам из ЧК на гомосексуальное растерзание. Так уничтожали анархистов, эсеров, просто попутчиков, изменивших присяге царю офицеров, инженеров, некоторых поэтов — красных проституток. Обо всем этом мне рассказывали в шестидесятые годы случайно уцелевшие, вырвавшиеся из застенков всероссийской Лубянки. Потом большевики перебили всех участников этих мясорубок, включая самих убийц. Выжили только некоторые учетчики сапог расстрелянных. Недаром, желая замести следы, НКВД не снимал сапог с расстрелянных польских офицеров в Катыни. В большевистской России мужские трупы считали по сапогам, а женские по сережкам, вырванным с мясом. Рассчет был такой — если целы сапоги, значит, расстреливали немцы.