Анатолий встал, но неожиданно получил мощный удар от здорового амбала. Анатолий упал на пол, здоровяк нагнулся и нанес еще удар — кулаком по зубам. Его начали бить ногами — по груди, по лицу, по голове.
— Хорош, братва! — сказал «смотрящий».
Анатолий остался лежать на полу, вниз лицом. Никто не подошел к нему и не помог подняться. Кое-как он дополз до своей «шконки» и сел на нее.
Утром в камеру вошел конвоир сделать какое-то объявление. Он увидел окровавленное лицо Анатолия, который стоял возле умывальника и сплевывал кровь из разбитых зубов. Конвоир тут же отвернулся, сделав вид, что ничего не заметил.
Прошло около двух месяцев. Анатолий стал плохо видеть, в ногах от постоянного стояния опухли вены. По телу пошли жуткие язвы. Терпеть больше не было сил, но он терпел. Порой, когда было невыносимо душно, нечем было дышать и ужасно болели ноги, Анатолию даже жить не хотелось…
Наконец Анатолия повезли на суд. Народу в зале не было, кроме родственников и адвоката. Раздалось: «Встать! Суд идет!»
Вошел судья. Перед ним на столе лежали материалы дела. Адвокат начал читать свое ходатайство по изменению меры пресечения.
Суд удалился на совещание.
Судья встал, держа в руках листок бумаги с напечатанным на нем текстом, стал зачитывать решение, суть которого можно было выразить одной фразой — «освободить из-под стражи в зале суда». Лязгнули двери клетки, конвой отомкнул наручники. Наконец свободен!
Впрочем, Анатолию лишь изменили меру пресечения.
Добравшись до отделения без труда, я поставил машину невдалеке и направился в сторону здания. То, что сотрудники милиции вызвали меня, адвоката, к моему клиенту, было очень подозрительным. Чаще всего, когда мы ищем своих клиентов, то сотрудники милиции стараются, наоборот, их спрятать, особенно если те находятся под следствием, рассчитывая на то, что клиент, лишившийся контакта с адвокатом, может в какой-то мере «расколоться». А тут вдруг сами звонят, да еще и приглашают срочно приехать. А вдруг это провокация?
Я подошел к дежурному, назвал свою фамилию, предъявил удостоверение.
— Мне к Сергееву, — сказал я.
— Поднимитесь на второй этаж, шестнадцатый кабинет, — сказал дежурный.
Я поднялся по лестнице. Проходя мимо кабинетов, я читал надписи на дверях: «Начальник оперативного отдела», «Оперуполномоченные», «Следователи». Наконец — «Начальник следственного отдела». Я постучал, вошел.
В просторном кабинете за большим столом, заваленным бумагами, сидел мужчина лет сорока пяти, с короткими темными волосами. Рядом лежали сумки, рюкзаки, автомат, пистолет без обоймы, традиционные бланки — протоколов допроса, осмотра и другие. Недалеко стоял сейф, небольшой телевизор, стереомагнитола.
