— Так я точно не попаду за решетку? — спросила я чисто из любопытства. Ну ладно, возможно, совсем немного испугавшись угроз безумной женщины.
— Конечно, не попадешь, — Джимми посмотрел на меня из-за плеча. На его щеке красовались три кровавые линии.
От одного его вида я быстро начала остывать.
— Нужно промыть твое лицо. Пошли внутрь.
— Ты знал, что она в городе? Последний раз я слышал, она была в Лос-Анджелесе, — Дэвид смотрел на удаляющуюся фигуру своей матери, ее длинные темные волосы неистово трепал ветер.
— Она проследила за мной до отеля, звонила этим утром.
Губы Дэвида сжались в линию.
— Почему ты ничего не сказал?
— Потому что было о чем переживать помимо нее, — сказал Джимми.
— Ради всего, б****, святого, мужик. Она же моя мать.
— Да, как и моя.
Лоб его брата нахмурился. Должно быть, это фишка Феррисов, они постоянно так делали во время стресса, когда были озадачены или же просто под наплывом других эмоций. А тем временем Джимми не сдвинулся ни на дюйм. Он просто стоял на месте, истекая кровью.
— Здесь холодно, — сказал Дэвид.
Джимми обернулся, чтобы последний раз посмотреть на их мать. Для всех остальных могло показаться, что у него скучающий, раздраженный взгляд. Но пальцы, разглаживающие низ пиджака, говорили о другом, по крайней мере, для меня. Это зацепило его гораздо больше, чем он хотел показать.
— Что ты хочешь сделать, отправить ее в приют? Она там не останется. Может, нам купить ей теплой одежды? Она за минуту обменяет ее на бухло и наркоту. Это все, что ее заботит и чего она хочет.
— Да, но...
— Но что? — спросил Джимми, с его лица медленно капала кровь.
— Черт, — его брат провел рукой по своим длиною по плечи волосам. Они и правда были схожи во многих вещах. — Неужели для тебя так легко просто взять и отвернуться?
— Я знаю, что здесь холодно, Дэйви. Я знаю.
— Твою мать, чувак, ты в порядке? — спросил Мал.
Джимми вздрогнул, будто снова схлопотав рану.
— Да. Мне действительно очень жаль, что она заявилась сюда и за прочее...
— Парни, это не ваша вина. — У каждого должен быть такой отец, как у Мала. Его голос был непреклонен, без тени всякой ерунды. Джимми открыл рот, чтобы возразить, но мистер Эриксон поднял руку, останавливая его. — Нет, сынок. Достаточно. Почему бы нам всем не вернуться в дом, подальше от этого ветра?
Шоу закончилось, и зрители на ступеньках начали заходить внутрь. Джимми кивнул и тоже сделал, как было сказано. Я последовала за ним и Малом в ванную на нижнем этаже, каждая моя частица ныла от переизбытка адреналина. Обычно я не была кровожадной. Но я не стала бы это проверять еще раз на той женщине.
