Нет, действительно нет. Это невозможно. Немыслимо.
Я маленькая, темноволосая, и даже совершенно средненькая. И также, если со мной заговаривают незнакомцы, на меня это не производит впечатление: я знаю, что они пытают счастья при каждой возможности. Также ничего особенного не скажешь о моих бывших парнях. Нормальные обычные середнячки, один был школьник, другой студент. Конечно, парни мне говорили, что я красивая и нравлюсь им, но они говорили это только потому, что были вежливые.
Кроме того, эти юноши были не особенно привлекательные, ни особенно образованные. И также никаких реальных любовников. Другими словами: их мнение для меня никакого особенного значения не имеет. Я много скучала в их постели и в остальном. Полагаю, что до сих пор ещё никогда не испытывала оргазм. Если бы у меня был хотя бы один, в конце концов, я должна была бы это понять. Возможно, я пытаюсь меньше думать об этом, порой у меня появляется впечатление, что я фригидна. Это не потому, что мне не хватает желания. Но, даже когда я пытаюсь удовлетворить сама себя, ничего не происходит. Неожиданно, как из небытия, мелькнувшая мысль о губах Давида Фултона пронзает меня желанием. Я представляю, как его губы касаются меня. И закрываю глаза.
В коридоре раздаётся голос Адель и резко вырывает меня из снов. Она громко говорит. И даже звонко смеётся. Фальшивым смехом. Я слышу голос Давида Фултона, который отвечает ей спокойно, но твёрдо. Она его соблазняет? Совершенно неожиданно начальница появляется у меня в офисе.
— Луиза, месье Фултон, кажется, поставил в стоимость обеда твоё присутствие.
— Обеда?
— Да, обеда, ты же знаешь, что это, когда люди сидят вокруг стола и занимаются тем, что лежит перед ними на тарелке...
— Спасибо, я уже поняла... Я только была немного удивлена...
— Я тоже, представь, но он настаивает на этом.
Я беру свою сумку и иду к ним в коридор. При этом стараюсь не думать о фантазиях, которые как раз меня занимали. Не хочу краснеть, когда его и мой взгляды случайно встретятся. Всё-таки поздно, он снял свои очки, так что я, наконец, смогла увидеть его глаза. К сожалению, я была далеко от того, чтобы спокойно их рассматривать. И почти застываю, потому что Давид нагло и откровенно меня разглядывает, смотрит прямо в глаза. Я чувствую, что стою перед ним голая. Потом Фултон неожиданно отворачивается и становится спокойным. Что это всё-таки было? Что-то ожидает от меня, Адель или Кристофа Ларока?
